Здесь было всё в таком же беспорядке, как и тогда, когда она спешно покидала номер.
— Я сначала позвоню отцу, а потом немного приберусь здесь, — сказала женщина.
Михаил вышел в ванную.
— С билетом проблем не будет, — сказала Лариса, — можешь не беспокоиться, — когда Мишель снова вошел в комнату.
И она стала поднимать с полу разбросанные вещи, складывая их сначала на кресло, прежде, чем сложить в чемодан.
— А я в душе надеялся, вдруг не получится… Всё же, не всегда хорошо иметь в Москве среди своих знакомых министерскую дочку, — грустно усмехнулся Михаил.
Лариса подошла к нему и обняла. И заметила, что он как-то странно дернулся от ее прикосновения.
— Тебе больно? — вдруг догадалась она и резко отстранилась. — Сними свитер, я хочу посмотреть.
— Я бы не стал этого делать, но мне всё равно нужно, чтобы кто-то натер мне спину вот этой мазилкой, — и он разжал руку, в которой держал тюбик с каким-то гелем. — И я буду счастлив, если это будут твои пальчики…
Михаил осторожно снял свитер, а затем рубашку.
На миг Лариса просто онемела: тело мужчины было исполосовано красными разводами, словно, его действительно отстегали крапивой. Местами виднелись волдыри, некоторые из которых уже лопнули.
— И всё это я натворила, — ужаснулась Лариса и плюхнулась в ноги Михаилу.
— Лорик, по-моему, ты излишне драматизируешь события. — Михаил присел на ковер, вытирая Ларисины слезы. — Не переживай, даже температуры нет.
— А могла быть еще температура? — ужаснулась женщина.
— Думаю, это твоя аскорбинка мне помогла.
Лариса осторожно прислонилась губами ко лбу Михаила. Так прикасаются родители к своим малышам, когда хотят удостовериться, нет ли у них жара.
— Вроде нет, — тихо сказала она и, тяжко вздохнув, добавила, — ложись на тахту, буду тебя лечить.
Михаил лег на живот, и Лариса начала медленно и осторожно втирать ему мазь в спину, словно, перед ней был маленький ребенок, которому ни в коем случае нельзя сделать больно.
— Лорик, я на вершине блаженства от прикосновения твоих пальчиков…
— Не сыпь мне соль на рану, Мишель. А пальчики эти надо отрубить, — сказала она в сердцах.
— Ну, уж нет, я не согласен на такие экзекуции, — Михаил резко приподнялся на руках и сел перед Ларисой.
— Погоди, посиди так. Я сейчас полотенце принесу…
Она вернулась с мягким махровым полотенцем и подстелила его Михаилу под спину.
— Теперь ложись, только осторожно, — сказала она, — я сейчас обработаю тебе грудь и плечи.
Михаил послушно лег.
