Журналистка содрогнулась, представив, как инцидент с разбирательством в определенных органах, тут же стал бы известен на ее работе. И как бы возрадовался Кирюша, Кирилл Петрович, ее ненавистный начальник, который жутко боится, что вот эта, наглая и шустрая сослуживица его «подсидит». И не важно, как в том анекдоте: ты украл сапоги, или у тебя их украли, главное, что ты замешан в какой-то истории с сапогами. Уж он бы, наверняка, вывернулся наизнанку, смакуя историю о том, а что это их незамужняя сотрудница — Лариса Паллнна делала утром выходного дня в гостинице «Россия»? Ведь ясно, что не интервью брала…
Лариса снова подскочила к телефону: «Ну, отзовись. Ну, возьми же трубку, Мишель!»
Подняться к Михаилу, не привлекая к себе внимания, было невозможно. Но даже, если бы удалось случайно проскользнуть незамеченной в лифт, на этаже всё равно задержала бы дежурная, одарившая ее утром насмешкой. Хватит с нее знакомства с нашей милицией, которая нас бережет. Оставалось только ждать.
Лариса не могла бы сосчитать, после какого по счету ее звонка Михаил снял трубку.
— Лорик, куда же ты пропала? — спросил он так по родному и с недоумением в голосе.
— Да здесь я, в гостинице, в вестибюле, — наконец, вздох облегчения вырвался из Ларисиной груди. — Ты как?
— Нормально. Я съел все твои витаминные таблетки перед сном. Это, наверное, они меня так быстро в чувство привели.
— Ой, — испугалась Лариса. — Сразу все, наверное, нельзя…
— Я спускаюсь к тебе…
— Жду, — радостно отозвалась женщина.
Михаил бросился к Ларисе, обнял.
— Что случилось? Почему ты здесь, а не со мной? Может быть, я тебя чем-то обидел? — завалил он ее вопросами.
— Всё хорошо. Просто ты крепко спал, а у меня жутко разболелась голова. И я решила подышать свежим воздухом, а обратно уже никак было не пройти, — «во благо» соврала журналистка.
В самом деле, не рассказывать же ему, что она ходила в кинотеатр…
— А у меня от аспирина и от твоих кисленьких таблеток такое в желудке, — сказал Михаил. — Надо заесть скорее чем-нибудь…
— Ой, и я оголодала совсем, — искренне призналась Лариса.
— Тогда, давай, по-быстрому, в буфет сходим, ресторан всё равно еще закрыт, — предложил он.
И они сели в лифт.
Выйдя на одном из этажей, направились в буфет. Зайдя туда, не обнаружили ничего, кроме разварившихся сосисок, черствого хлеба и кофе с молоком, который в народе давно прозвали «бурдой».
— И это всё ваше меню? — вежливо осведомился Михаил.
Буфетчица — типичная Маша или Глаша, раздобревшая к сорока годам на казенных харчах, с типичным рязанским акцентом парировала:
