И хотя он и по возрасту и по одежде подобен Гальяниницатти, но я мгновенно уловил, что этот кардинал здесь потому, что в царствующих семьях старший сын считается наследником престола, а младших во избежание отправляют по духовной части, где они автоматически начинают с высших церковных должностей.
— А-а, — сказал гость настолько дружелюбно, что даже я заметил брехню, — кардинал Гальяниницатти… Как я рад вас видеть!
— А как я рад, — ответил сквозь зубы Гальяниницатти и улыбнулся предельно искренне. — Мы тут обсуждаем с сэром Фидеем здешнюю погоду. Все-таки лето чем-то да отличается от их вечной зимы, где только медведи да инеистые великаны… Присоединяйтесь, кардинал Мариоцетти.
— С удовольствием, — ответил кардинал Мариоцетти. — Но, думаю, погоду вы уже обсудили. Меня больше интересует вопрос важности помощи, о которой настойчиво просил Верховный Инквизитор. Он имеет в виду что-то серьезное… очень серьезное? Я имею в виду, настолько серьезное или даже серьезное настолько?
— Даже очень настолько, — ответил я раньше, чем кардинал Гальяниницатти успел вставить слово и повернуть в другое русло. — Среди изгнанных с небес мятежных ангелов назрел новый бунт.
Кардинал сел почти рядом с Гальяниницатти, тот даже сделал движение отодвинуться, но сдержался, на лице проступила кислая улыбка.
— Бунт? — спросил Мариоцетти. — Как может быть новый бунт…
— Прошлые бунтующие уже признали свою вину, — пояснил я, — хотя еще и не сообщили об этом. Гордость, знаете ли, такая вещь… Так вот часть их все-таки взбунтовалась и против смирившихся, и вообще против всех. И даже начали, нарушая прямой запрет вредить человеку открыто, убивать людей, сжигать их дома. Потому Верховный Инквизитор и запросил помощи именно против этих ангелов. Люди у нас есть, недостает адекватного оружия.
Кардинал бросил хмурый взгляд на Гальяниницатти.
— Да, — произнес он задумчиво, — ситуация как раз та, что самое время поговорить о погоде.
Гальяниницатти нервно дернулся.
— Сэр Фидей, — возразил он с достоинством, — в основном напирал на то, что в церкви необходимы реформы. И даже предложил такое, что у меня волосы встали дыбом! Так что вопрос о помощи остался как-то в сторонке. Видимо, сэр Защитник Веры предпочитает изложить его только на коллегии?
Мариоцетти взглянул на меня с вопросом в глазах:
— Это верно?
— Вообще-то не люблю повторять, — признался я, — но все равно приходится. Просто я съехал с предмета, признаю, потому что накопилось много всего и разного, а когда попал сюда, поспешил выложить весь ворох проблем. В том числе и жажду реформы, хотя это вовсе не реформа, а так, некоторое мелкое украшение.
