— Скажу сразу, — прервал он, — многие будут против, так что не надейтесь на легкую победу.
— А-а, — сказал я с облегчением, — и здесь не просто! Сразу от сердца отлегло.
Он сдержанно улыбнулся одними глазами.
— А сейчас покажу, где остановитесь на время своего визита. Кстати, можете снять свою защиту. На территорию Ватикана не проникнет ни один демон!.. А вы отдохнете…
— Не беспокойтесь, — заверил я. — У меня это безусловный защитный рефлекс. Или инстинкт, еще сам не понял. Как панцирь у черепахи, который она и не замечает. Потому и я снимать не буду, так как не знаю даже, как. Вы представляете себе черепаху без панциря?
— Не представляю, — ответил он честно, — но вы же не черепаха?
— Еще какая черепаха! — заверил я. — А еще я мыслящий тростник и ощипанный петух с плоскими ногтями. И, конечно, ревностный христианин. Здорово?
Он посмотрел на меня весьма озадаченно, в Ватикане все медленные и важные, понимают свою значимость, каждый жест и каждое слово весомы.
— Возможно, — ответил он дипломатично после долгой паузы. — Так позвольте вас разместить?
— В каком смысле? — спросил я с подозрением. — Ах, вы о помещении в апартаменты… С удовольствием. Надеюсь, не в женский монастырь? А то я борюсь с соблазнами, избегаю по мере возможности всего слишком греховного.
— В Ватикане нет слишком греховного, — ответил он сдержанно, но я уловил ударение на слове «слишком», что и понятно, остаться совсем без греховности — это перестать быть человеком. — Вам не придется слишком уж напрягаться, отстаивая свою сравнительную непорочность.
— Это счастье, — сказал я со вкусом, — когда тебя понимают! Принять монашеский сан, что ли?.. Я же создан для неспешных и возвышенных бесед о высоком и чувственном, а я бегаю с высунутым языком за демонами и бью их по головам, словно зверь какой бессердечный!
Он с величественно-вежливым поклоном протянул руку, показывая путь, мне показалось, все еще пытается как-то прощупать, даже панцирь не зря предложил снять, как же, щас сниму. Если бы умел, то еще глубже бы влез.
— Здесь неспешная жизнь, — сказал я почтительно, — ваша милость, но мне нужно немедленно обратно! Маркус опустится со дня на день, а то и с минуты на минуту!
Он наклонил голову.
— Вы, Фидей Дефендер, должны понимать, что без веры в Господа мы не люди. Все в Его длани. И мы в ней тоже.
— Хорошо, — сказал я со вздохом, — показывайте мою келью. Я, правда, еще и Дефендер гомо сапиенсов. Это тоже такие птицы без перьев… Когда смогу поговорить с кардиналами? Или с папой?
