В прошлом году снега почти не было и Гешке удавалось пробраться в нору. Он не мог попасть сюда только в начале весны, когда по склонам и дну оврага текла мутная талая вода, подкрашенная рыжеватой овражной глиной.
Зимой Гешка разжигал у входа костерок из сухих веток, запасённых с лета и сложенных в нише под потолком. Снег вокруг костра таял, плыл в сторону и намерзал пористой слоистой коркой там, куда не доставал жар.
От костра странно пахло илом и грибами. Зимний костёр жадно поглощал дрова — бесценный небольшой летний запас, хрустел еловыми шишками, глотал целиком тонкие веточки и дольше, с наслаждением, как карамельку, облизывал и смаковал толстые сучья.
Гешка тосковал по зимнему костру — слиянию холода и огня, столкновению противоположностей, которое не вызывало взрыва, но возникала вода… или слёзы.
* * *
В коридоре Гешка наткнулся на потрёпанный туристический рюкзак и заляпанный масляной краской этюдник. Дядя Федя приехал. С кухни плыли табачные облака и пар от варившейся картошки. Пахло селёдкой и луком. Отец зажёг свет в коридоре и осветил Гешку, стоящего во всей красе землепроходца.
— Да где же ты опять так вывалялся? — отец хмурился, и такие же бежевые, как у Гешки, глаза сузились, и веснушки на щеках утонули в сердитых морщинках. — Ты мне назло это делаешь? Ну что молчишь? Скрипку отнёс?
Гешка кивнул.
— Ремонт в копеечку влетит.
— Не надо её чинить. Я всё равно не буду больше заниматься, — наклонив голову, негромко сказал Гешка.
Но отец и не слышал его.
— Я сегодня заехал в твою музыкальную школу, и Клавдия Сергеевна дала тебе скрипку из фондов школы, пока нашу не починят. Так что тебе будет чем сегодня заняться. Приведи себя в порядок, — отец брезгливо, двумя пальцами, взялся за испачканный край Гешкиной куртки. — Поешь и иди заниматься. Тебе, кстати, ещё и уроки делать. Шляешься неизвестно где целый день. Вот скажи, где ты был?
— Гулял.
— Где, интересно, можно так изгваздаться гуляючи? Опять один бродил? Ты найдёшь на свою голову приключений, — отец сам снял с Гешки куртку. — Небось, снова около депо ошивался?
— Я никогда там не ошиваюсь! — вдруг вспыхнул Гешка.
— Не кричи! Тебя там видели, и не один раз. Кончится тем, что под поезд попадёшь. Не смей туда ходить! Слышишь?
— Не глухой, — ещё более распалился Гешка.
— Ты что-то совсем распустился, — скорее удивлённо, чем возмущённо заметил отец.
— Хватит ворчать, — из кухни выглянул краснощёкий дядя Федя. — Дай мальчишке хоть дух перевести, а то накинулся с порога. Племяш, пошли картошку лопать, потом мои новые картинки посмотришь. А то я завтра часть на Арбат отнесу и часть — в галерею.
