— Сделано, княже, — отозвался Тренята откуда-то из-за коней. И впрямь, с десяток всадников уже канули в рассветную полумглу. Тренята же снова возник рядом, протянул руки к разгорающимся язычкам костра.
— И кто это нас сегодня так приложил? — задумчиво бросил, глядя в пляшущее пламя.
Ему едва удалось спасти остатки рати — удар Всеславичей был силён. Кто-то с умом подобрал место для засады, выбрал способ… Ни гридень, ни князь Мстислав не верили, что замысел принадлежал самому полоцкому оборотню. Тренята прорычал ругательство сквозь зубы, одним незаметным движением руки переломил сухую ветку и швырнул её в костёр.
— А верно ты тогда сказал, Тренята, — князь откашлялся, сплюнул в траву, долго глядел на плевок, словно искал в нём что-то. — Плохо мы измену сыскивали. Предал нас кто-то…
— Я даже знаю — кто, — мрачно сказал гридень, глядя куда-то в сторону. — Басюра, не иначе. Боярин великий…
В словах гридня прозвучала сладострастная ненависть возвысившегося службой кметя к родовитому боярству.
Мстислав Изяславич молча кивнул — он сам думал так же.
— Буян Ядрейкович-то где? — спросил о другом.
— Ранен, — Тренята кивнул куда-то за спину. — В руку копьём уязвили…
Плесковский наместник, словно услышав князя, наконец, возник перед Мстиславом — в перемазанном кровью и грязью доспехе.
— Нельзя долго отдыхать, княже, — сумрачно сказал он, отпивая из протянутой Мстиславом фляги. — Всеславичи не отвяжутся, навалятся следом.
Князь кивнул — он и сам это прекрасно понимал.
— Сколько мы потеряли? — спросил нетерпеливо.
— Сотен пять, не менее.
Разгром был полный…
Про новое вторжение Всеслава на сей раз Мстислав узнал вовремя — донесла сторожа с полоцкой межи. Всеслав снова шёл на Плесков вдоль берегов Великой, когда Мстислав, собрав свою дружину и совокупив дружины новогородских бояр, ринул впереймы вдоль Шелони. Он крепко надеялся успеть к Плескову раньше Всеслава и стать так, чтоб отрезать полоцкую рать от кривской земли, когда Всеслав снова сядет в осаду Плескова.
И успел.
То, что это было ошибкой, стало ясно уже около Плескова, когда в стан Мстислава Изяславича прискакал гридень Буян.
Плесковский наместник вломился в княжий шатёр, не докладываясь, схватил со стола ендову с квасом — ненавистник пьяного питья Мстислав Изяславич и сам не пил на походе хмельного, и кметям своим не давал. Квас — и не более того.
— Буяне?! — только и выговорил изумлённый князь. — Ты откуда взялся?..
— А, — Буян Ядрейкович невежливо отмахнулся, сделал несколько крупных глотков. — Беда, господине, Мстислав Изяславич. В Плескове неспокойно, как бы к Всеславу не перекинулось городское вече.
