Вспомнив про дебрянь, Волчар содрогнулся и пугливо огляделся по сторонам. Возможно, их уже нашли, а тогда… зверолюди по следу ходят стойно псам.
Есть пришлось быстро. Тёртое вяленое мясо, кусок хлеба да глоток воды из фляги. И вперёд, вперёд, пока не добрались до тебя косматые лесные следопыты.
Солнце-Дажьбог только ещё осветил окоём, птицы не начали распевать свои песни… Час был зловещий, как иной раз говорят, «меж волком и псом», когда волк уже в логово пошёл, а пёс ещё в конуре сидит. Именно в этот час больше всего и злобится нежить, бездушные мёртвые убийцы, перед тем, как Дажьбог беспощадно гонит её в заморочные укрывища.
Меж тем леший его вчера всё ж таки завёл невесть куда — теперь Волчар никакого понятия не имел, где он ныне и куда надо идти. Умом-то понимал, что вряд ли далеко — не больше трёх вёрст они пройти успели…
Однако надо было поспешать. Змейка Прозора упрямо показала на полуночный восход. Волчар наспех встряхнулся и зашагал в ту сторону, благо тропа туда и вела, а на ней были едва видны следы тележных колёс. Да это никак торговый шлях! С Киевом древляне торговать не хотели, а вот с туровскими купцами… тем паче, что Туров они считали своим городом — говорили, будто он ставлен на древлянской земле и не теряли надежды его отвоевать.
Волчар шёл вдоль шляха уже с час, когда за спиной послышался странно знакомый шум: голоса людей, псовый лай и ржание коней, скрип телег. Не иначе, шёл обоз.
На всякий случай кметь скрылся в кустах и затаился. А вскоре из-за поворота тропы показался обоз. Семь больших пароконных телег с пологами, трое воев для охраны, скорее больше для вида — татей в древлянских лесах не водилось. Всего при обозе было человек с дюжину: три воя, семь возниц, купец-хозяин и приказчик. И был ещё один, вид которого Волчару крайне не понравился. Это был древлянин. Вооружённый. Провожатый чести для, мать его. Он ехал с непокрытой головой, на которой не было обязательного для кметей чупруна. Стало быть, он не кметь, а просто вой городовой варты. И это плохо. Кметь мог видеть Волчара намедни при дворе и мог бы ему поверить, а вот простой вой…
Собак было две, и Волчар только молча порадовался, что укрылся на подветренной стороне. Обе бежали в олове обоза, миновали засаду Волчара, а кметь всё сидел в кустах, пощипывая в задумчивости ус. Наконец, с ним поравнялась последняя телега, и Некрас решился.
Мох прекрасно держал ногу, сообщая шагам кметя бесшумность. Раздвинув кусты, Волчар стремительно выскользнул наружу и несколькими размашистыми шагами нагнал телегу. На бегу он успел ещё подумать, что лицо купца, что ехал верхом в голове обоза, вроде бы знакомо, но додумывать было уже некогда. Одним прыжком он вскочил в телегу, упал на мягкие тюки в полусажени от возницы. Тот ошалело обернулся, уже открыв рот для крика, но увидел у самых глаз нагой клинок Волчарова длинного ножа и поперхнулся.
