Старшой заворожено шагнул к голове и споткнулся. Глянул под ноги — слуга Шелеха лежал навзничь у самого порога. Больше в доме никого не было — Шелех был вдовцом, а оба его сына уже были женаты и жили отдельно. Слуга у него тож был всего один.
За спиной раздался едва слышный шорох.
— Кто здесь?! — старшой стремительно развернулся, вскидывая руку к поясу. Метнулась невнятная тень, сверкнуло железо, лёзо урманского меча разорвало кояр, вмиг досягнув до сердца.
Хирдман, оставленный у Шелеха, нагнал Авайра только через две улицы.
— Чего так долго? — недовольно бросил херсир через плечо. — Девки вендские подвернулись?
— Кабы так, хорошо, — протянул хирдман. — Там ещё один из альтинга приволокся, знак принёс. Пришлось и его…
— Плевать, — процедил Авайр, не сбавляя шага. — Туда и дорога.
Низкорожденных собак не жаль. Вендские выродки на то и созданы Великим Вотаном, чтобы быть рабами детей фиордов и мясом для их мечей. Авайр даже во время попоек с Огненом умел держать при себе такие откровенные мысли, равно как и отвращение к рыжему киянину. Тёмно-русый Шелех был ничуть не лучше.
Вартовые у вымола, завидя бегущих с оружием, недолго думая, засвистели и спустили пса. Тот со свирепым рыком ринулись навстречь урманам, но левый от Авайра хирдман метнул им навтсречь что-то стремительно крутящееся, пёс взвизгнул, перевернулся и скуля, забился на земле.
Варта — не рать, а вартовые — не кмети, кои с детства учатся владеть мечом. И уж тем паче — не урмане, не викинги, что сделали войну своей жизнью. И вооружена варта похуже, и железо в оружии посквернее. Смогут завалить оружного татя — добро. А сам вартовой — это вчерашний пекарь, кузнец или плотник, по жребию пошедший хранить порядок в родном городе.
Четверо урман стоптали стражу у ворот, почти не заметив. Только один вой сумел увернуться от урманского меча и, видя, как бесславно и бесполезно гибнут его товарищи, сунул топор за пояс и ударился в бег. Остальные трое остались лежать на земле мёртвым телом — урманам некогда было разбираться, кто прав, а кто — виноват.
Авайр ворвался на вымол. Пусто!
— Ушёл, собака вендская! — выругался хирдман.
— Притащите-ка сюда этих вояк, — недобро прищурился Авайр, подумав несколько мгновений. — Если живы.
Живыми средь поверженной варты оказались оба. Так даже лучше, — привычно отметил херсир.
— Проходил тут оружный? — надменно спросил он у раненых, ни к кому конкретно не обращаясь.
Первый вартовой, у которого на губах пузырилась кровавая пена, только сплюнул презрительно, — слюна вперемешку с кровью стекла по щеке тонкой струйкой. Второй только покосился на приставленное к его горлу лёзо ножа, сглотнул, но смолчал. Авайр неприятно усмехнулся и негромко спросил:
