Конечно, Роксолана немолода, никогда не была особенной красавицей, но разве самое главное – внешняя привлекательность? Они столько лет вместе, родили шестерых детей, прошли самые разные испытания, многое пережили, давно единомышленники, и султанша – прекрасная помощница своему мужу. Такие отношения много дороже любой страсти. А еще была любовь, над которой бессильны года.
Казалось, любовь навсегда, потому Роксолана легко допускала на ложе Повелителя молоденьких наложниц, зная, что это лишь ублажение тела, а его дух, его сердце, его мысли с ней, как и ее – с ним. Пусть уже не было сумасшедшей страсти, но эти двое любили друг друга по-прежнему.
Что могло разрушить такие чувства, такие отношения? Ничто…
Однако беда всегда приходит, когда ее меньше всего ждешь.
Чичек была недовольна появлением гостьи, кажется, больше всех. Муфида даже посмеялась:
– Ты ее к кому-то ревнуешь?
– К кому я ее могу ревновать? Кому она тут нужна, тощая уродина?
Это была неправда, Каролина красива, причем яркой женственной красотой. Увидев девушку, Гульфем даже подумала, что именно такой красавицей в молодости была Махидевран, легко завладевшая сердцем Сулеймана, тогда еще шехзаде, наследника престола.
В красоте гостьи Чичек смогла убедиться в первый же день, потому что напросилась с ней и ее служанками в хаммам:
– Госпожа, я тоже понимаю итальянский, смогу что-то интересное услышать…
Роксолана посмеялась и согласилась.
Из хаммама Чичек вернулась какой-то встревоженной, но султанша была у Повелителя, поговорить удалось не сразу.
Едва дождавшись, когда хозяйка немного освободится от неотложных дел, Чичек бросилась к ней:
– Госпожа, можно мне что-то сказать? Только наедине.
– Хорошо, Чичек. Тебе что-то нужно?
– Нет, – служанка почти шептала. – Эта Каролина лжет, она понимает по-турецки.
– С чего ты взяла?
– Да, я заметила. Она прислушивается, когда говорят вполголоса. Зачем человеку прислушиваться к тихой речи, которую он не понимает?
Роксолана задумалась. Да, наблюдательная Чичек права, человек не станет прислушиваться к речи, которую не понимает. Не зря она попросила Хамона все разведать, но тот пока ничего сказать не мог, прошло слишком мало времени, чтобы разузнать.
– Госпожа, может, ее пока не допускать к Повелителю?
– Я и не собираюсь, тем более султан уезжает, вернется нескоро. Но это не все, – султанша слишком хорошо знала свою служанку, чтобы не понять, что у той остались какие-то сомнения, – что ты хочешь сказать?
