Дом Счастья. Дети Роксоланы и Сулеймана Великолепного | страница 27



А в Старом дворце всего лишь все отмыли. И возвращаться туда совсем не хотелось, да султан и не требовал. Султанша поселилась в Топкапы навсегда, отданная ей часть дворца превратилась в тот самый Дом счастья, о котором будет сложено столько легенд, пущено столько слухов, рассказано столько небылиц.

Султанша Хуррем жила там одна, других наложниц не было, ради своей любимой Сулейман снова нарушил все обычаи. Он был Кануни – Законником, потому писаные законы не переписывал и не нарушал даже ради себя, а вот неписаные и ради Хасеки сплошь и рядом. Так велела любовь, не та, что только на ночь на ложе, а та, что в душе и на всю жизнь.

Мустафа

Мустафа родился третьим, но тогда ничего не понимал, был мал и слаб. Нет, не телом или душой, просто слаб, потому что беззащитен. Случись что с отцом, его не стало бы в тот же день. Быть шехзаде вообще опасно, а не первым особенно.

Его отец Сулейман тогда не был султаном, сам ходил по краешку, потому что не было ничего опасней, как попасть под подозрение султану Селиму – Явузу, то есть Грозному. Селим вполне мог не пощадить и единственного наследника, и его детей, которых было трое – по сыну от каждой наложницы – Махмуд, Мурад и Мустафа.

Но судьба оказалась благосклонна к Сулейману и его потомству (сама ли судьба или ей кто помог?), султан Селим внезапно умер, болезнь прихватила его там же, где за восемь лет до того сгубила и его смещенного отца султана Баязида. Как и Баязид, Селим, промучившись несколько недель, умер. Новым падишахом стал Сулейман.

Отличие от прежнего состояло в том, что Сулейман был единственным наследником и ему, как предыдущим султанам, никого не пришлось уничтожать. Разве что на Родосе своего двоюродного дядю и его маленького сына, которые жили в крепости среди рыцарей. Но это уже чужаки, это не выросшие в гареме дети.

Сулейман стал султаном, а его сыновья шехзаде.

Восьмилетний Махмуд ходил важный, словно надутый индюк, понимал, что стал первым наследником. Пятилетний Мустафа еще ничего не понимал, только видел, как суетились вокруг взрослые, как переживала мать, как вдруг стали ему кланяться незнакомые люди, низко кланяться, почти до земли, словно он кто-то важный тоже.

Когда умерли вдруг один за другим от проклятой оспы братья, Мустафе было шесть, и он понимал, если не все, то многое. Видел, что теперь уже мать ходит, поглядывая на женщин свысока, голову склоняет только перед валиде и Хатидже-султан, понимал, что стал первым наследником, будущим султаном.