При случае я спрашиваю у Ксении Собчак: «Зачем же вы, Ксения, так орете на охрану?» И в ответ получаю скромно потупленные глаза, мотыльком порхающие реснички и извиняющуюся интонацию: «Вы правы, Валерий, это ужасно. Я стараюсь не орать, но видите ли, в чем дело, — они не понимают. Они не привыкли, что с ними разговаривают вежливо. Они принимают вежливость за слабость. И как только видят слабого, немедленно начинают издеваться, понимаете? Такой уж у них условный рефлекс выработался за многие годы. Приходится орать, хоть это и неприятно!»
Пока она говорит, у меня в голове случается такое же раздвоение сознания, как у вышеописанного охранника. Я вижу перед собой интеллигентную девушку из профессорской семьи, и эту же девушку я видел орущей на охранника, будто рыночная хабалка. Два образа не сходятся, как не сходятся электроды в школьной динамомашине на уроке физики, когда учитель хочет показать детям разряд молнии. Чтобы проскочила молния, между электродами должен быть зазор. И точно так же логический зазор должен быть между поступками трендсеттера, если он хочет диктовать людям тренды. В этом смысле биография Ксении Собчак сплошь состоит из логических зазоров.
Впервые публично Ксения показалась на похоронах. Хоронили ее отца Анатолия Собчака, бывшего мэра Санкт-Петербурга, на которого в начале своей политической карьеры работал Владимир Путин. Путин приехал поклониться гробу бывшего своего благодетеля. Подходил к одетой в траур семье, тихо соболезновал, обещал помощь. В скором времени мать Ксении и вдова Собчака Людмила Нарусова сделалась сенатором, и понятно стало, что вот президент устроил семье бывшего начальника синекуру. Ксения, как планировалось, будет жить тихонечко, но в достатке, как и подобает дочери заслуженного, но всеми забытого человека.
Однако ничуть не бывало. Следующее известие касательно Ксении было таким: у нее украли черные бриллианты, подаренные Умаром Джабраиловым. Джабраилов в общественном сознании представал тогда чеченским бандитом, убившим партнера своего Пола Тейтума, и, даже если никакого Тейтума Джабраилов не убивал, все равно странно, что профессорская дочка принимает дорогие подарки от человека с такой репутацией.
Так она — подумалось всем — светская вертихвостка? Но почему тогда так достойно держала себя на похоронах отца? Ответа не нашлось, но логический зазор между двумя образами Ксении вызвал к девушке незаслуженный еще на тот момент общественный интерес.
