Зови надежду сновиденьем,
Неправду – истиной зови,
Не верь хвалам и увереньям,
Но верь, о, верь моей любви!
Дальше мы читали хором, и я, к слову сказать, в его листочек ни разу не подглядела:
Такой любви нельзя не верить,
Мой взор не скроет ничего;
С тобою грех мне лицемерить,
Ты слишком ангел для того.
Когда мы в голос произнесли «Такой любви нельзя не верить», а я сидела довольно далеко от текста, Максим передал бровями большую степень удивления, но дальше читал уже ровным, спокойным тоном, словно так и надо.
– Браво! – с пафосом сказала я и захлопала в ладоши.
– Тебе правда понравилось? – с недоверием пополам почему-то с легким испугом уточнил Нечаев.
– Конечно! Так ты сам, говоришь, написал? – не скрывая иронической усмешки, спросила я.
– Ну… да, – ответил он, наверняка уже понимая, насколько глупо это звучит, но все равно упрямо стоя на своем.
– Ага… Ну что ж, прошло два века, вы неплохо сохранились, Михаил Юрьевич!
Макс побелел и грозно позвал:
– Костян!!
Тот все это время стоял и глядел в иллюминатор, чтобы нам не мешать. Никита с Русланом так и не вернулись.
– Я слушаю! – мгновенно среагировал тот, к кому обращались.
– Я просил тебя единственный раз сделать мне, как другу, одолжение! Написать стихотворение! А ты что наделал?
– Прости, Макс, что-то мысль не шла, и я переписал чужое.
– Блин, ты понял, что ты сотворил? Ты фанатке Лермонтова написал стих Лермонтова! Ты меня подставил, в натуре!
Я откровенно ржала в тот момент, забыв про вежливость.
Константин почесал тыковку.
– Да? Блин, лажа. Пойду тогда что-нибудь из Тютчева напишу!
– Костян! – разозлился пуще прежнего Нечаев, я же пуще прежнего смеялась.
А Костя, проигнорировав клич друга, пошел на выход, бурча себе под нос:
– Что там про любовь Тютчев писал… «Я встретил вас, и все былое…»
– Да не надо Тютчева, что ж такое! – риторически воскликнул Максим, понимая, что выходящий и погруженный в свои мысли приятель его уже не слышит.
– Забавные вы! – искренне призналась я в своей симпатии, не переставая улыбаться.
– Да уж… И дверь, блин, не закрыл за собой.
Максим махнул рукой и придвинулся ко мне, пользуясь тем, что мы остались совсем одни. В эту самую секунду я начала задумываться, а не подстроено ли это. Нас ведь было пятеро вначале. А теперь двое. И как удачно они не пригласили Катьку! Но не думает же он, что я буду с ним спать, когда знаю его неполных три дня? Да и как сказать – «знаю»… Скорее, знаю, что с ним что-то не так. И это единственное, что я о нем знаю. Короче, я решительно отодвинулась.
