— Э-эх, гражданин начальник…
— В таком случае вопрос, — включился Верещагин. — Зачем он дал пистолет? Вы что, должны были убрать Колесниченко?
— Нет, нет, — зачастил Волков. — Я должен был припрятать ствол на квартире той марухи, где Степан жил. И все. Я спросил еще: а на кой, мол, это надо? А он, Хозяин-то, и говорит: «Не твоего ума дело».
— Интересно, — Верещагин переглянулся с Грибовым.
— Честно говорю, гражданин начальник, — забожился Волков. — Я, значит, денек-другой должен был у Степана пожить и за это время пушку припрятать. В квартире, — добавил он.
— И при этом заставить Колесниченко уехать из города?
— Ну да.
— Любопытно. — Грибов поджал губы, посмотрел на Верещагина. Тот кивнул, включил магнитофон.
— Давайте-ка по порядку, гражданин Волков.
— По порядку? По порядку, значит… — Назвав Ветрова, Волков немного успокоился, к нему начала возвращаться уверенность, но уже не та — нахрапистая и злая, а совершенно спокойная, когда надо было бороться за собственную жизнь и со всей основательностью топить другого. Он глубоко вздохнул, словно готовился прыгнуть в холодную воду, и вдруг спросил, вперившись взглядом в следователя: — А мне это как чистосердечное признание зачтется?
— Кончайте торговаться, — оборвал его Верещагин.
— Да это я так, к слову, — тут же спохватился Волков и опять вздохнул глубоко: — Ну что ж, записывайте. Хозяин, Иван Матвеич, значит, на меня сам вышел, еще до того, как я в тюрьму попал. Я в ту пору грузчиком вкалывал, на станции. Ну, по мелочевке вещицу-другую из товарняка тиснешь да пропьешь тут же. Вот он через кого-то и вынюхал мои делишки. Позвал как-то к себе на склад, двери закрыл, пару бутылок водки с закусом выставил и напрямую этак говорит: «Не надоело еще, Паша, мелочевкой заниматься? Сейчас с хищением на транспорте строго». Я молчу, жду, что он дальше скажет. А он разлил водку по стаканам и говорит: «Ну, за наше совместное дело». И залпом ее. Выпил, и я тоже. Зажевал. Он тогда хорошей колбасы нарезал. Копченой. Молчу дальше, а он, Ветров-то Иван Матвеевич, и говорит: «Мужик ты, Волков, вроде бы надежный, именно такой мне и нужен. Ну что, соглашаешься работать вместе?» «Так это еще неизвестно, на что подписываюсь», — отвечаю. А он мне: «Не прогадаешь. А главное — весь риск на мне. Ты же только надежных людей организовать должен». И спрашивает: «Ну?» Налил я еще полстакана и говорю: «Выкладывай дело».
Волков замолчал, облизал губы, зашарил глазами по столу, как понял Верещагин, в поисках курева. Майор тоже понял в чем дело, полез в карман, достал пачку «Беломора».
