Он кивнул, отпил чаю и показал рукой на ее мастерскую, располагавшуюся по другую сторону от прихожей. Огромная картина, над которой она работала несколько месяцев назад, все еще стояла прислоненной к стене, но была уже почти заставлена другими работами.
— Нам, пожалуй, пора навести там порядок и высвободить место?
Женщина не ответила; она наморщила брови и, вытащив кончиками пальцев ластик, попавший в корзиночку с печеньем, сунула его в карман рабочего халата.
— Что? — спросила она потом. — Картины? Нет-нет, пусть пока постоят. — Она склонилась над столом, положила ему в чашку кусочек сахара. — Может, ими кто заинтересуется. — И тихо, заговорщицким тоном сообщила: — Вчера тут приходил один почитатель!
— Не может быть! — Де Лоо тоже приглушил голос. — Надеюсь, приятный мужчина?
— О-о, даже не знаю. Я не впустила его. Он хотел видеть все, понимаете? Представился, конечно, даже сказал, откуда родом. Но я не запомнила. Видите ли, сказала я ему, мои картины, собственно, не предназначены для просмотра. Он только засмеялся…
Она откинулась назад, уставилась в пустоту, потеребила отвислую кожу подбородка.
— Впрочем… Его смех был очень милым. Но я больше никого сюда не пускаю. Вы не представляете, сколько разных людей приходило сюда, они заглядывали в поземельную книгу, видели мой возраст и кое-что кумекали себе… Слава богу еще, что упал и разбился телефонный аппарат и нет больше этих идиотских звонков!
Она посмотрела на стол, на деньги, которые Де Лоо положил между чашками.
— Что это? Неужели уже опять месяц прошел?
Он кивнул, подвинул ей зеленую расчетную книжку, она покопалась в кармане халата, извлекла оттуда огрызок карандаша.
— Я даже не заметила… — Рука перестала дрожать, как только карандаш коснулся бумаги; она поставила под суммой размашистую подпись. Потом взяла деньги и оглянулась. — И куда мне теперь их девать?
Он показал на бюро со шторкой, где она хранила договоры на аренду помещений, налоговые декларации, счета и ключи, но она отмахнулась.
— Я не могу его больше открыть, оттуда все валится. — Она отклонилась немного в сторону, вытащила из-под своего кресла обувную коробку, в которой лежали письма, квитанции, газетные вырезки и несколько кистей, и бросила деньги в уплату за квартиру туда же, почесав заодно лодыжку. — А в остальном все в порядке?
Новые шлепанцы, на размер больше, внутри на меху.
— Ну, в общем да, смотря как к этому относиться, — сказал он и полистал расчетную книжку: одна и та же сумма на протяжении почти десяти лет. — У меня протечка.
