– Мы принадлежим к животному миру, – пустилась в размышления вампирша. – Разве лев не убивает антилопу, чтобы прокормиться? Разве волк, обычный лесной серый волк, не охотится на зайца, чтобы насытиться? Да и люди, которыми мы были когда-то, разве не едят мясо или рыбу? Я помню их вкус, несмотря на то, что последний раз ела пищу четыре века назад. А ты помнишь, каковы на вкус конфеты, к примеру? Или сыр?
– Я иногда ем их. Но ты не о том говоришь, Клавдия. Мы нападаем на равных себе, а это убийство, преступление.
– Преступлением было сделать нас такими, Александр. Мы же никого не обрекаем, как поступили с нами наши создатели. Наоборот, мы оказываем им услугу: все они попадают в рай – они жертвы насилия.
– А мы будем гореть в аду за наши деяния, – прорычал я.
– Если будем иметь глупость умереть, – презрительно фыркнула вампирша, пережившая многих своих сородичей.
– Вы уже в аду, – раздался голос Григория.
– Но за что? – рассердилась Клавдия.
– За содеянное в прошлых жизнях, – ответил я за него.
– Accidempoli! – воскликнула вампирша.
– Не чертыхайся, – сделал замечание Лидванский, – я и моя сестра, очевидно, тоже расплачиваемся за свои грехи. И в этой жизни мы призваны искупить их, служа Господу. Приглашая вас присоединиться к Братству, мы надеемся спасти и ваши души.
– По-твоему, они есть у нас? – игриво спросила вампирша.
– Как и у всего живого, – ответил Григорий. Клавдия рассмеялась в ответ.
– У меня не может быть души. Я мертва! – её слова прозвучали зловеще.
– Тогда почему ты всё ещё способна чувствовать? – этот вопрос Лидванского сбил её с толку.
Близился рассвет, и вампирша поспешила уйти в своё укрытие. Вернулась Оксана и сообщила, что ещё до обеда мы прибудем в Париж, откуда наш путь ляжет на север.
– Как прекрасна ночь здесь, в этих водах! Ах, неужели, скоро я найду тебя, Витторио? И отомщу за все мои страдания? О, мой возлюбленный и мной столь ненавистный! К тебе спешу через Ла-Манш! Найду ль тебя я в этих землях? До этого ведь мне не удалось… Что станется со мной, когда тебя увижу?
– Сомневаешься, что сможешь его одолеть? – спросила Оксана по-итальянски и стала рядом с Клавдией на корме. Обе они смотрели на звёздное небо.
– Тебе не понять, девочка, что я пережила…
– Отчего же? – поинтересовалась колдунья.
– Ты такая юная… – Клавдия с завистью посмотрела на Оксану.
– Я так же бессмертна, как и ты, как мой брат, как Гром и Александр, – глаза Лидванской наполнились печалью.
