Я же отстаивала свое право сквитаться с Павлом Ивановичем, как давно задумала. Оставить его без чужих денег — нормально и даже человечно, по сравнению с тем, на что он нас с Марусей обрек. Кроме того, Лео надежней. Если б я могла выбирать, конечно, я бы выбрала его, он все-таки за все со мной расплачивался, не виляя.
Он не жмот и не жульничает, как Павел с теткой Нюрой. Не ангел, конечно, и характер такой, что легче удавить, чем жить, но все-таки он мужчина, а не обсосок. Лео все бродил, все думал, потом говорит: „Мне, Юля, твое предложение на руку, но я должен тебя предупредить, что это мужская игра. У нее жесткие правила, и если ты в нее вступаешь, то должна знать, что церемониться с тобой никто не станет. Так что подумай серьезно. Я бы тебе не советовал, хотя право решать — за тобой. У тебя есть личные мотивы, и, кроме того, я, разумеется, рассчитаюсь“.
Вот я и добилась, Танюша, что он в первый раз заговорил со мной всерьез. Почему-то меня это так окрылило, что я показала ему платок и предложила: „Проверь меня“. Он послушался, сел на диван, я зажала ему нос и рот, и сорок пять секунд он не мог выбраться. Выбрался красным, взъерошенным: „Ну ты даешь, хрюша. Ты меня удивляешь!“ Так что я была собой горда. Еще бы отучить называть меня хрюшей, было бы замечательно. Так что между нами в этот вечер был заключен союз, и он, успокоившись, сел ужинать, а потом продумывать план. Я ему помогу, и не вздумай меня останавливать, а то я тебя знаю!»
Каждый вечер Авилову звонила Катя. Поговорив с ней, он обычно набирал телефон Иры, но редко заставал дома. Полковник едко намекал, что вдовушка гуляет с кавалером, и дела идут преотлично.
Ира чувствовала себя дома. Появилась надежда на безбедное существование, и это радовало. Яков за ней ухаживал, воздерживаясь от слов и необдуманных поступков, продолжая изъясняться намеками. Она пыталась подробней выспросить насчет его профессии, но всякий раз встречала вежливый отпор. Яков утверждал, что является временно не работающим, продолжал сорить деньгами и приглядывать себе фотоателье.
— Красавицы, — приговаривал он, — каких здесь в избытке, хотят иметь не дешевые снимки, но настоящие фотопортреты.
Ира смеялась. Но когда Яков все-таки, долго примеряясь, купил фотоаппарат и сделал первые снимки, она ахнула. Такой она себя еще не видела.
— Нужно показать папе, — закричала она, — это же чудо!
Яков предлагаемых за фотографии денег с полковника не взял, а купил рекламное место для фотоснимков, которые унесли вместе со щитом.
