«И я лечу к Табби, рассказать ей про план, который может принести нам успех — и потребует от нас совместной работы. Как смею я чувствовать себя таким счастливым?»
Они летели молча, как заведено у ифриан — такое молчание сближает теснее, чем человеческая болтовня.
На пути им встретилась сплошная облачность, но, пробившись сквозь нее, они увидели жемчужно-серое небо, индиговое, в белых кружевах, море и густо-зеленый остров. Маленькое посадочное поле было устроено на склоне горы в нескольких километрах от поселка, где жила Табита. Когда Крис ей звонил, она пообещала встретить их.
Он отстегнулся чуть дрожащими пальцами. И, не задержавшись, чтобы помочь Эйат, заторопился к шлюзу. Дверь открылась, опустился трап. Бриз взъерошил волосы — теплый, влажный, пахнущий янией, растущей вокруг поля. Табита стояла рядом и махала ему.
Левой рукой. Правой она держала руку терранина.
— Ты что, весь день собираешься там стоять, Крис? — крикнула она через полминуты.
Он спустился. Те двое отпустили друг друга и подали ему руки по человеческому обычаю. Табита при этом ногой гладила ногу Рошфора. На ней не было ничего — только узор на коже. В нем содержался банальный мотивчик — сердце, пронзенное стрелой.
Аринниан поклонился.
— Нам нужно обсудить одно срочное дело, — сказал он на планха. — Лучше всего сразу отправиться к Драуну.
Оказалось, что компаньон и начальник Табиты ожидает их у нее дома.
— У меня чересчур много детворы и вассалов, — проворчал он. — А дело, должно быть, секретное, иначе ты бы просто позвонила — хотя от тебя тут уже в глазах рябит.
— У меня они всегда желанные гости, — холодно заметила Табита.
Аринниан не мог разобраться — действительно атмосфера так напряжена или напряженность существует только внутри его. Тощий, покрытый шрамами Драун не топорщил перья, однако сидел в угрюмой позе — опираясь на хвост и крылья — и беспрестанно поглаживал свой кинжал. Табита смотрела на Рошфора уже не с такой нежностью, как на поле, а будто ища у него опоры.
Посмотрев по сторонам, Аринниан отметил в ее гостиной кое-какие перемены. Ему нравилась эта комната. Табита проектировала свой дом сама. Потолок с флюоропанелью был низким по ифрийским стандартам, чтобы придать гармонию пропорциям. На полированном дубовом полу лежали сузиновые циновки, в стенах из медного дерева были проделаны большие окна; кресла, маленькие столики, каменная урна с цветами. В комнате, безупречно чистой, царил уютный беспорядок: тут подставка с трубками и жестянка с табаком, здесь книга, там модель корабля, которую строила хозяйка.
