– Рене, – строго сказала Мари, входя в кабинет, – где Доменг? Он уже второй день прохлаждается, вместо того чтобы готовиться к экзамену.
– Ты чересчур к нему требовательна, – возразил Рене, роясь в огромной кипе своих бумаг, – надо же ему когда-нибудь отдыхать. Сессию он сдает на отлично – не вижу оснований для беспокойства.
– Я по опыту знаю, что перед последним экзаменом нельзя расслабляться. Пусть сделает еще одно усилие и будет свободен, как ветер. Помню, для меня третий курс был самым трудным. По-моему, ты слишком балуешь парня.
– Не понимаю, что ты от него хочешь – учится он блестяще, еще и подрабатывает; домой приходит выжатый, как лимон. Небольшие каникулы пойдут ему только на пользу.
– Почему здесь книга валяется открытой? – Мари посмотрела на обложку. – Бальзак? Это ты перечитываешь? – удивилась она.
– Нет, Доменг совершенствуется во французском. Все-таки, что ни говори, редкие способности у этого мальчика. Того и гляди – стихи начнет писать.
– Что ж, отрадно слышать. Однако порядок соблюдать вы оба не приучены. Вчера я обнаружила его хомяка в банке с крупой, не говоря уже о том, что твой Роджер сгрыз мои новые туфли.
– Если бы банка была закрыта, а туфли стояли в шкафу, ущерба бы не случилось, – запальчиво отбился Рене. – Ты и сама, как я погляжу, не отличаешься особой аккуратностью.
Мари, тряхнув длинными светло-русыми волосами и окинув его уничижительным взглядом, приготовилась припомнить супругу все его грехи с момента их знакомства, но закономерно набирающая силу перепалка была прервана раздавшимся в передней звонком.
– Ты кого-нибудь ждешь? – спросила Мари в настроенной на выговор тональности.
– Нет, ни с кем не договаривался. А у Доменга свой ключ. Кто бы это мог быть?
Он снова уткнулся в свои записи, а Мари пошла открывать.
Через несколько минут она вернулась, помахивая визитной карточкой, и пропела теплым грудным голосом:
– Рене, дорогой, к тебе пришли. – Она прочла имя на визитке: – Некий Маруф аль-Камар. Просит уделить ему несколько минут.
– Кто это? Я его не знаю. – Рене поднял глаза на жену и опешил: всегда резковатая, по-деловому уверенная в себе Мари сейчас краснела и стеснялась, как девушка на выданье.
Озадаченный столь неожиданной метаморфозой, Рене поспешил в гостиную. Навстречу из кресла поднялся рослый стройный человек, одетый по-европейски, дорого, но просто и со вкусом. Наружность его вслед за именем подтверждала восточное происхождение, и был он заметно, по-мужски красив. В его темно-каштановой, почти черной, насильно заглаженной назад шевелюре, бровях, усах и коротко стриженой бороде каждый волосок лоснился и резко контрастировал с белой гладкой кожей. Глаза, опушенные завидными ресницами, имели цвет шоколада, только что отлитого в форме.
