– Ты отвлекаешь меня, – говорил Шейх.
Она отходила и садилась поодаль.
Время шло. Спутники Метты томились в бездействии. Дедушка Итой целыми днями праздно слонялся по лагерю, заложив руки за спину. Ургонд следовал за ним по пятам, не отставая ни на шаг. Теперь они были неразлучны. Дед все время ворчал:
– Забросили ребенка, никто им не занимается.
– Вот ты и займись, – посоветовал Доменг.
– Да как же это сделать? – озадаченно спросил Итой. – В лес ходить нельзя, рыбу ловить нельзя. Может мне с ним наперегонки бегать?
– Почему бы и нет, полезно для здоровья.
Однажды утром, проснувшись, Рене и Доменг обнаружили, что Итоя и Ургонда нет в спальне. Они обежали всю территорию лагеря, но нигде их не нашли. Метта встала уже давно и отправилась с Шейхом встречать рассвет.
Они сидели вдвоем на прохладном песке. Светлело небо и некрутые изгибы волн.
Шейх был рассеян. Он смотрел на Метту; в его темных глазах играл отсвет красной полыхающей пряди ее волос, которая выбилась из-под платка и алела у нее на груди. Розовеющее зарево восходящего светила едва окрасило восток, когда Доменг, ступая неслышно, как кошка, приблизился и стал делать знаки Метте за спиной у Шейха.
– Не прячься, Доменг, – сказал Шейх, – говори, что случилось.
– Мы не можем найти Ургонда и Итоя, – виновато сообщил тот.
Метта прислушалась:
– Они на берегу, недалеко отсюда – ловят рыбу. Не беспокойся, все в порядке.
Доменг пошел вдоль берега, а Шейх спросил:
– А что, Метта, ты постоянно слышишь чужие мысли?
– Я вижу образы, но не всегда, а только тогда, когда сама захочу. Это было бы слишком утомительно.
– Ты удивительная, необычная девушка, – задумчиво произнес Шейх. – Ты мудра, как змей, и в то же время наивна. Ты можешь что-то скрывать, но никогда не лжешь. Я плохо обошелся с вами с самого начала. Ответь же мне теперь – ты спасаешь мне жизнь только из страха за себя и друзей?
Он пытливо вперился взглядом в ее лицо. Она не отвечала, но глаз не отвела; лишь чуть изогнулись в улыбке яркие, по-девичьи пухлые губы.
– Нет, – сказал Шейх, вздохнув так, словно огромная тяжесть свалилась с его души, – ты не боялась и не боишься сейчас. А-а, – он погрозил ей пальцем, – ты уже тогда знала, что я вам ничего плохого не сделаю.
Он смотрел на нее еще некоторое время, улыбаясь и думая о своем. Потом спохватился и спросил:
– Ты не подглядывала за мной?
– Я никогда не делаю этого без надобности, хотя… может, стоило посмотреть?
Они расхохотались, и Метта, глядя в его лицо, хранившее отблеск мятежного духа и следы недавних страданий, впервые пожалела, что она не женщина.
