Перепаханные поля лежали под паром. На проволочных изгородях висели гирлянды прозрачных водяных капель, на ржавых — даже розоватых. Тяжело ступая, они двигались по кукурузному полю, сжатому комбайном, утопая в стеблях до колен и волей-неволей так высоко поднимая ноги, что казалось, будто это марширует воинская часть; только марширует как-то вразброд, думал Ашер. На берегу Заггау торчали сухие, безлистные побеги арники, сплошь увитые паутиной.
Снова проехав немного на машинах, они остановились у лесопильни. По случаю воскресенья рабочих там не было. Они шагали по черной, рыхлой земле, слева и справа были уложены штабеля теса. Заггау, журча, перекатывалась через плотину. В сарае возле стальной пилорамы стоял старый, ржавый трактор. Дорога вела немного в гору, между фруктовыми деревьями и ульями, вдоль опушки осеннего, яркого лиственного леса. Ашер бездумно шел следом за охотниками и наслаждался. На холме собаки вновь исчезли среди зарослей кукурузы. Тотчас же раздался выстрел, и из-за края поля показался охотник с добычей. Ашер, снедаемый любопытством, двинулся ему навстречу. Кольца вокруг глаз у фазана были красные, темя — зелено-синее, воротник на шее — белый с черной и фиолетово-синей оторочкой, сама шея отливала золотисто-коричневым, на ней выделялись темно-зеленые кончики перьев, крылья, которые во всю ширину расправил для него охотник, — светло-коричневые и шелковисто-желтые, кончики крыльев — в бурых, серых и белых крапинках. Охотник невозмутимо протягивал ему убитого фазана. Птица будто вдруг сама далась в руки и заснула, только и всего. Ашер осторожно дотронулся до нее, и тогда охотник выдернул у нее несколько перьев и вложил их ему в ладонь. Ашер замялся, охотник, вероятно, неправильно истолковал его колебания, предположив, что Ашер не решается принять подарок.
— Да чего там, пустяки, — сказал он, ободряя Ашера.
Остальные уже ушли дальше. Туман рассеялся, засияло солнце, в небе ясно обозначилась оберхаагская колокольня. В условленном месте сбора распорядитель охоты откупорил двухлитровую бутыль вина и пустил ее по кругу. Потом они проехали еще через несколько деревень к следующему кукурузному полю. Какие-то музыканты примостились со своими инструментами на обочине дороги, заглядывали в проезжающие мимо машины словно в поисках знакомых и долго смотрели им вслед, когда они уже исчезали из виду. В одной деревне им пришлось остановиться, пропуская торжественную процессию, направляющуюся на благодарственный молебен по случаю сбора урожая. Возглавлял ее оркестр, игравший «Вознесем мольбы»
