— Ну, Валька. Ну, пожалуйста, встань.
Встань, Валька. Это так же обязательно, как восход солнца.
— Почему у него кровь? — сказал Валька и поднялся. Рывком.
Штурм был горячий, и Павлик, маленький горнист крепости, заиграл боевой сигнал. Он забыл, что у старого горна металлический, а не пластмассовый мундштук.
Была сорвана с губ кожа. Ребята сгрудились у столба под фонарём и бестолково топтались вокруг раненого горниста. Павлик не плакал. Он только наклонил голову, чтобы кровь не пачкала пальтишко, и испуганно смотрел, как чёрные капли дырявят снег.
— Надо же было догадаться… — сказал Валька. Торопливо схватил пригоршню снега и прижал к губам Павлика.
От ладони и от тёплой крови снег таял, превращаясь в кашицу.
— Он даже не заметил сперва, что губы примёрзли, — сказал Толька Сажин.
— Домой надо, — сказал Валька. — Здесь ничего не сделать.
— Домой нельзя, — объяснила Ирка-скандалистка. — Дома ему попадёт.
— За что попадёт? Что ты чепуху городишь! У человека беда, а ему попадёт.
— Нет, правда, — тихонько сказал Андрюшка. — Его всегда за такое ругают.
— Порядочки… — процедил Валька. — А ну, дайте платок. У кого есть?
Платок нашёлся у Ирки. Валька приложил его к губам горниста, но тонкая ткань быстро промокла. Валька снял шарф и прижал его к платку.
— Держи так. Пошли ко мне.
Мысли о сегодняшней беде слегка отодвинулись, дав место тревоге за малыша-горниста. Они всей толпой ввалились в тесную кухню.
— Тихо вы… — прикрикнул Валька. Дома ещё никого не было. Он сдёрнул с Павлика пальто и валенки и уложил его в комнате на диван. Вверх лицом. Кровь шла уже не так сильно.
Потом он включил электрочайник.
Малыши сидели в кухне притихшие. Запотевший горн стоял на столе.
— Что теперь с ним будет? — шёпотом спросил Толька Сажин и смешно приоткрыл рот.
— Наверно, жив останется, — сказал Валька. С тёплой водой он вернулся в комнату. Павлик лежал спокойно, только часто моргал.
— Больно?
Павлик помотал головой.
— Немного потерпи, если будет больно.
Он действовал осторожно и быстро. Убрал платок и куском бинта начал смывать кровь с подбородка и щёк. От вида крови слегка мутило, но это были пустяки.
Главное то, что он. Валька, ожил. Если бы не этот раненый горнист, он до сих пор сидел бы на проклятой заледеневшей скамейке, не зная, что делать. Это просто здорово, что в такую минуту он оказался нужен. Хорошо, что пришёл Андрюшка и потребовал: «Встань!»
И, как награда за то, что он всё-таки встал, к Вальке пришло спокойствие.
