Жоржетта сообразила, что ничего не знает об этом человеке. А между тем для нее все зашло так далеко, что она готова была отдать ему свое сердце и бог знает что еще — быть может, все, чего ему захочется.
Она потянулась за ломтиком ветчины, просто чтобы отодвинуться.
— Я не припомню, чтобы вы говорили, откуда вы родом.
— Моя мать с Ямайки, — ответил Пирс после недолгого колебания, которое не ускользнуло от внимания Жоржетты.
— Правда? Но вы говорите без акцента!
— Это потому, что она покинула остров еще до моего рождения и обосновалась на юге континента. — Он закончил фразу с безошибочным акцентом южанина и без перехода заметил: — Кстати, об акценте. Ваш куда-то исчез.
Жоржетта давно перестала следить за своей речью и только теперь осознала, что выдала себя.
— Ах это! Видите ли, мой акцент — просто деталь наряда, как, например веер, который можно открыть или закрыть по желанию.
Пирс никак не прокомментировал это откровение, ограничившись добродушным смешком. Он как будто не возражал, что его водят за нос.
— А все потому, — продолжала Жоржетта, — что мне достались довольно необычные родители: мать-янки и отец-южанин. Пришлось усвоить сразу несколько акцентов, но ни один так и не стал моим. А вот у вас не южный, а восточный акцент!
— Я уже упоминал, что учился в колледже поблизости от Филадельфии. Учителя поставили целью выбить из меня южанина и с первого же дня так рьяно взялись за дело, что преуспели. — Он беспечно отмахнулся, и глаза его весело блеснули. — Вернее сказать, я доставил им это удовольствие, научившись пользоваться своим акцентом по желанию, в точности как вы. Когда я занят делом, он бывает кстати.
«Что это значит — занят делом?» — спросила себя Жоржетта. Каким делом бывает занят этот человек, проявивший сегодня неслыханную щедрость? Не потому ли это вышло так легко, что деньги были не его, что достались ему без труда? Значит, все-таки шулер? Значит, она доверчиво поддалась его шарму и чуть не попала в ловушку?
— А каким делом вы обычно бываете заняты? — настороженно спросила она.
С первого момента встречи Пирс считал Ласточку опытной кокеткой. Ее манера держаться порой сердила его, но и интриговала. Он затеял пикник, потому что по опыту знал: несколько бокалов шампанского заставляют таких, как она, терять голову и в конце концов отбрасывать всякую осторожность. Однако с Ласточкой все вышло наоборот. Он должен был разочароваться в ней, но вышло так, что лишь увлекся сильнее, потому что за время их неторопливого пиршества на лоне природы вместо флиртующей красотки ему явилась неискушенная, милая, но удивительно живая юная девушка — именно такая, какую он увидел в момент поцелуя.
