— Что, слишком крепки объятия корсета?
Она сочла этот вопрос слишком фамильярным, но чего еще ожидать после ее сегодняшнего поведения?
— Пожалуй, — призналась она.
— Ну это легко исправить! Достаточно немного ослабить шнуровку.
— Поверьте, я только об этом и думаю весь день, но если решусь на такое, то потом не сумею застегнуть платье. Оно ведь скроено на определенный размер талии.
— На какой, если не секрет?
— Двадцать дюймов.
— Как, не на восемнадцать?! — с театральным испугом воскликнул Пирс. — Ведь именно эта цифра царствует и правит в модных салонах.
— А я подкупила модистку, — сказала Жоржетта, подхватывая шутку. — Она шьет на двадцать, но держит это в строжайшем секрете.
Пирс засмеялся, и она присоединилась к его веселью, на миг забыв о своих измученных ребрах. Но потом он придвинулся ближе по краю скатерти, и смех замер на губах Жоржетты. Что-то они оказались уж слишком близко друг к другу и теперь почти соприкасались плечами!
— Послушайте, — сказал он вкрадчиво, — мы здесь одни, так что никто не заметит нескольких расстегнутых пуговок на вашей талии. Я с радостью облегчу ваши страдания, ослабив шнуровку. Сказать по правде, когда я думаю о ваших мучениях, мне кусок в горло не идет, а что же тогда говорить о вас?
Жоржетта испытала сильнейшее искушение ответить согласием. О, как было бы чудесно отдохнуть от убийственных объятий корсета! Но инстинкт подсказывал, что ее спутник втайне мечтает освободить ее не только от корсета.
— Не хотите ли еще бокал шампанского? — спросила она поспешно.
На этот раз Пирс расхохотался от души. Отсмеявшись, он посмотрел на Жоржетту и покачал головой:
— Дорогая Ласточка, вы ведь прекрасно знаете, что это моя и только моя реплика, просто по законам жанра!
— Я имела в виду, что вам нужно чем-нибудь занять себя и… словом, остудить свой пыл.
— И вы полагаете, что шампанское поможет? Насколько мне известно, оно скорее горячит кровь.
И в самом деле, Жоржетта горела как в огне. Она посмотрела на почти пустую бутылку, сдвинув брови, но втайне знала, что снедавший ее жар вызван не шампанским. Она с детства знала вкус терпкого красного вина, выросла на нем, и потому пить бледный пенистый напиток было все равно что пить воду. А вот находиться наедине с мужчиной, к которому влекло, оказалось не так просто, как она предполагала, и мало-помалу, как она ни старалась, все выходило из-под контроля. Может быть, потому, что с ней был Пирс Кингстон, самый-самый…
