чтобы он остановился. Она была честной женщиной, и не должна была позволять делать это с собой!
Но она не могла сказать ни слова.
Вдруг мистер Эшкрофт убрал руку. Он вынул из кармана платок, потом взял коричневый стеклянный кувшин из деревянного ящика на полу. Потом опустил ткань в воду и, когда фургон накренился вперед, протер рану нежным, но уверенным движением.
— Думаю, с вашей ногой все будет в порядке, — мягко сказал он, откладывая платок в сторону. — Ваше сердце — вот что меня по-настоящему волнует, Шарлотта.
Шарлотта старалась не обращать внимания на ощущения, которые рождал в ней даже звук своего имени, услышанный из уст мистера Эшкрофта. Она была потрясена чувствами, которые испытывала к этому почти незнакомому человеку.
Что с ней происходило? Куда подевались моральные устои, которые так заботливо закладывала в ее душу мама?
Шарлотта отвернулась, и чувство стыда завладело всем ее существом.
— Когда же вы поймете, что это была не ваша ошибка? — спросил он.
В смущении она покачала головой. Ее мысли путались, тело все еще хранило тепло от его прикосновения.
— Это вы украли деньги у Сэма Чарльтона? — мягко спросил мистер Эшкрофт.
Шарлотта снова покачала головой.
— Вы голосовали за повешение? Вы входили в ту группу людей, кроме Маркуса, которые договорились, что повешение — справедливое и верное решение в таком деле?
— Конечно, нет, — спокойно сказала Шарлотта.
— Вы были неверны мужу?
Эти слова мистера Эшкрофта шокировали Шарлотту. Она должна была выразить протест, искренне возмутиться, услышав такие слова. Но где-то глубоко в ее сердце она знала, что для него важно получить ответы на свои вопросы.
— Шарлотта, — сказал он, и его голос был полон ласки, — ответьте мне.
Она сделала глубокий вдох, но не могла смотреть на этого мужчину, о котором думала слишком много с момента их первой встречи.
— Вы когда-нибудь были неверны мужу? — снова спросил он.
Она хотела что-то сказать — хотя и не знала, что именно, — когда он положил руку на ее ногу, прямо под коленом. Так к ней не прикасался еще ни один мужчина. Если бы кто-то другой позволил себе коснуться ее кожи вот так, Шарлотта была вполне уверена, что закричала бы.
Но это был Люк Эшкрофт.
И единственное о чем она думала, когда смотрела вниз на его сильную, загорелую руку, так это о том, что не должна чувствовать, как тепло от его прикосновения поднимается вверх по ее ноге, и о том, что она должна что-то сказать — какую угодно глупость, только бы не молчать! Еще Шарлотта думала о том, что должна отодвинуться.
