Первый перевал | страница 6



струясь по обнаженным венам…
И вдруг понять,
                         как откровенье,
в чем жизни суть,
                            в чем суета.
II
Пусть будут ветры озорные,
да всплеск сиреневых осин,
да эта солнечная синь
в глазах сияет, как впервые.
Пусть у калитки
                         у сосновой,
прищурив слабые глаза,
дед скажет:
                   «Чарку, брат, нельзя —
придется кружечку парного!»
Пусть у ночного краснотала,
и убегая и маня,
встречает молодость меня.
Пусть будет!
Сердце пожелало.

В Заполярье

Ни заснуть,
                 ни забыть,
                                 ни забыться нельзя —
мне полярная ночь
                              высветляет глаза.
Как медведица белая, белая ночь
не уходит никак,
                           хоть гоню ее прочь.
В этом крае,
                   где мерой не мерян простор,
где сердца так чисты,
                                  как зеркальность озер,
где природа крутая берет на излом
и людей проверяет
                              суровым трудом,
где Полярного круга
                                проходит черта,
проверяю себя:
                         так ли совесть чиста.
Как подсолнух к светилу,
                                         тянулся к добру,
вырастал,
               но не гнулся
                                   на жгучем ветру.
Сын рабочего класса,
                                  как песню свою
я рабочее утро
                      над миром пою.

Петр Великий в Архангельске

Его сечет поморский ветер,
и лупит град,
и солнце жжет,
но он,
лицом суровым светел,
глядит уверенно вперед.
Что замечает,
что провидит
взор,
устремленный сквозь века,
сквозь сотни будущих правительств!
На шпаге —
                  твердая рука.
Край моря с краем неба слиты,
и ясным даль горит огнем,
и солнца крутолобый слиток
заваливается за окоем.
И в этом городе портовом
сошлись у пирса корабли,
как будто по едину зову
со всех сторон
                       всея Земли.
И в этом факте нелукавом
он видит дела торжество.
И среди всех держав
                                 Держава —
Россия милая его.

Татьяне

Свет февральских снегов
заливает весь свет.
До глубин,
до основ
проникающий свет.
Свет — предвестник,
                                 пророк.
Он движеньем руки
открывает дорог
голубых родники.
Свет, волшебник и маг,
шепчет тихо слова.
Что творится в сердцах
от его колдовства!
Свет на праздничных лицах
и в сердце моем…
И святится
и светится имя твое!

Олесе

Я, заброшенный
                          в дальние эти края