Маренн услышала гул. Снаряд врезался в снег совсем близко, ледяная крошка с силой ударила в лицо. Она вскинула голову.
— Лежи, вставать нельзя!
Раух схватил Маренн за руку и потянул к себе. Они лежали близко друг к другу. Маренн вжалась в снег, ожидая следующего выстрела. Он последовал скоро. Но в другом направлении — внимание американского танка привлекли «пантеры», выползающие из-за бугра. Раух прижал Маренн к себе, повернул ее лицо. Даже сквозь взрывы она услышала его слова.
— Я люблю тебя. Война катится к концу. Все катится к концу и ко всем чертям. Молчать больше нет смысла, возможно, другого случая уже не будет.
Она промолчала. Немцы открыли шквальный огонь — из всех стволов одновременно. Выстрелы «шермана» прекратились — его подбили панцерфаустами. Он горел в клубах черного дыма.
— Я прошу тебя, — она сказала негромко. — Я прошу, Фриц. Между мной и Отто и так все очень сложно. На грани разрыва. Если бы у Германии был шанс, а так ты прав, все катится к концу, и мы не знаем, что ждет нас завтра.
— Мне все равно. Я люблю тебя, — повторил он.
Он добрался до ее губ. Несколько мгновений они оставались неподвижны, потом она ответила на поцелуй.
Потеряв один танк и два БТРа, группа Скорцени вошла в Линьевилль. Остатки разгромленной колонны взяли в клещи и оттеснили к центру города. Понимая, что сопротивление бессмысленно, американцы побросали оружие на брусчатую мостовую и подняли руки, сдаваясь в плен. Немцы окружили пленных, обыскали, чтобы изъять спрятанное оружие.
— Оставлять их здесь нельзя, — прокричал Скорцени командир панцергруппы Иоахим Пайпер.
Он подкатил на бронетранспортере, на правом плече болтался «шмайсер».
— Там у развилки дорог поле, я прикажу, чтобы всех отвели туда.
— Как знаешь, — Скорцени только кивнул. — Они твои, мне они ни к чему, только обуза.
— Тогда я оставлю с пленными нескольких солдат, а остальным отдам приказ идти вперед.
— Хорошо! Раух, — Скорцени обернулся к адъютанту. — Я еду на встречу с командиром зондеркоманды «Хергет», он приглашает меня в свой штаб. Нам надо согласовать дальнейшие действия. Со мной поедут командиры подразделений. Ты остаешься здесь за главного. Особенно не расслабляйтесь, бдительности не теряйте, — распорядился он.
— Ты пока можешь отдохнуть, — подойдя к Маренн, он с нежностью прикоснулся пальцами к ее щеке.
— Я займусь ранеными, — она едва заставила себя улыбнуться. — Если возможно, я бы хотела осмотреть и тех американцев на поле. Возможно, там тоже кому-то требуется помощь.
