Продюсер попытался заглянуть в глаза комиссару, и тот прочел в его взгляде что-то похожее на мольбу.
— Мишель так исстрадалась из-за этой атмосферы, ей надо прийти в себя, понимаете… Съемки, климат, который здесь установился… Все это подвергло ее нервы такому суровому испытанию и…
— Войдите, комиссар!
Шальван обернулся. Тьебо широко раскрыл дверь. Мишель Ванье стояла у спинки медной кровати. Ненакрашенная, в бледно-розовом шерстяном халате, с голубой лентой, придерживающей волосы.
— Пожалуйста, Андре-Жорж, оставь нас…
Шальван заколебался, переводя взгляд с одного на другую.
— Прошу тебя!
Продюсер вздохнул и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
— Садитесь, комиссар.
Мишель указала на одно из двух низких и широких кресел, обитых темно-красным бархатом. Кресла стояли у маленького овального столика.
— Спасибо, я лучше постою.
— Как хотите. — Она присела к туалетному столу.
Тьебо видел отражение ее лица в зеркале: большие печальные глаза, темные круги под ними, усталый рот, отчаянно старающийся улыбнуться…
— Вы уже знали, выезжая сюда из Парижа?
— Нет.
Мишель резко повернулась.
— Кто навел вас на след?
Тьебо несколько секунд молча смотрел на нее. Она требовала точного ответа на точно поставленный вопрос. Должен ли он признаться, что попросту использовал ее откровенность?
— Вы сами…
Она явно не могла сообразить, к чему он ведет, и только смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Лас-Вегас… Ревю…
Мишель закусила губу.
— Формальность… Я запросил сведения о вас в тамошней полиции.
Она сгорбилась и сидела так — с остановившимся взглядом, сцепляя и расцепляя пальцы.
— Оттуда прислали факс. Мой помощник прочел его мне по телефону вчера вечером. Слушая, я понял, что только у вас была действительно серьезная причина решиться на убийство Шарля Вале. — Комиссар принялся неуклюже мерить шагами комнату, сильно, чуть ли не до боли, сжимая в зубах трубку. — В Лас-Вегасе вы не танцевали в ревю. Во всяком случае, до встречи с Шарлем Вале. У вас была квартирка неподалеку от Голден Паласа, и вы были «девушкой по вызову»… — Дойдя до камина черного мрамора, на котором желтые тюльпаны составляли компанию какому-то зеленому растению, он повернулся к Мишель. — Макс Дойл, друг Вале, весьма художественный руководитель, контролировал эту суперпрограмму проституции высшего разряда… Это он познакомил вас с Красавчиком?
— Он. Макс однажды привел меня к нему в номер. Они подписали какой-то контракт. Максу хотелось отблагодарить Шарля. Вот я и стала подарком, премией…
