Погиб также полковник Зимин — заместитель командира дивизии по тылу. Никогда не забыть этих прекрасных боевых товарищей.
Через несколько дней корпус вышел в резерв фронта. Штаб и политотдел перебазировались в район Дымера. Между тем развернулись решающие бои за Киев. Как известно, главный удар вначале планировалось нанести значительно южнее столицы Украины, с плацдарма у Великого Букрина. Но гитлеровцы сосредоточили здесь большие силы. Тогда командование фронта изменило план операции, скрытно произвело перегруппировку. Был подготовлен мощный удар с лютежского плацдарма, расположенного севернее Киева. Главную задачу должна была выполнить 38-я армия, которой командовал генерал-полковник К. С. Москаленко, членом Военного совета был генерал А. А. Епишев. Этой армии надлежало прорвать сильно укрепленную оборону гитлеровцев на плацдарме, обеспечить ввод в прорыв 3-й гвардейской танковой армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, а затем обойти Киев с запада и освободить его. План был смел, решителен, предусматривал широкий маневр в ходе наступления. Я рассказываю о 38-й армии потому, что наш корпус вскоре вошел в ее состав.
Непосредственно в боях за освобождение Киева корпусу участвовать не пришлось, мы продвигались севернее Киева. 5 ноября ко мне подошел начальник особого отдела корпуса подполковник А. М. Бульба и радостно воскликнул:
— Победа, какая победа! Наши ворвались в Киев! Нам все равно в ту сторону маршем идти. Никита Степанович, проскочим, посмотрим родной город. Ведь тридцать километров всего...
Утром 6 ноября мы были в городе-герое. Первое, что бросилось в глаза, — это руины. Весь город был разрушен и сожжен.
Горько, очень горько было смотреть на развалины и руины, на пепелище... И все же сердечную боль заглушало ликующее чувство — Киев наш! Победа! Гитлеровцев мы гоним на запад, вон со священной советской земли!
Рано утром 7 ноября я выехал в прибывшую к нам 211-ю стрелковую дивизию.
Командовал соединением генерал-майор В. Л. Махлиновский, начальником политотдела был полковник А. Я. Кутузов. Первое впечатление об Афанасии Яковлевиче Кутузове осталось хорошее. Он немало повоевал, имел боевой опыт. Деловой, энергичный политработник. О командире судить трудно. Показался несколько неуравновешенным, покоробила его манера нажимать на букву «я» при разговоре.
Дивизия в боях понесла потери, нуждалась в пополнении. Об этом я и доложил А. Л. Бондареву. Нам требовалось еще пять-шесть дней побыть во втором эшелоне, чтобы укомплектоваться. Но события развернулись иначе. 12 ноября поступил приказ перебазироваться в район Брусилова и занять оборону. Штаб прибыл туда ночью. А утром вдруг поползли слухи, что противник перешел в наступление. Не успели разобраться во всем, как поступил приказ из штаба 38-й армии: срочно продвинуться вперед, перерезать шоссейную магистраль Житомир — Киев. Выполнить это указание нам было крайне трудно, я бы даже сказал, практически невозможно. Наши малочисленные соединения приказ о выходе в новый район получили на марше. В течение первых часов удалось перенацелить лишь 70-ю дивизию. В оперативное подчинение корпусу вводились 68-я гвардейская и 237-я дивизии. Но с ними еще не установлена связь. Кроме того, у нас не было сведений о противнике. В приказе же данные сообщались устаревшие. К этому времени, как выяснилось позднее, Житомир уже был сдан и немецкие танковые части стремительно двигались по шоссе на Киев.
