На другой день Анна Львовна остановила Глазкова в коридоре, посмотрела, чтобы поблизости никого не было, и по секрету сообщила:
— Волобуева из комсомола исключили, что делается! И все в вашем классе.
— Могло быть и в вашем.
— Да, конечно, могло, я не о том. Ведь «узурпатор»-то косо поглядывает на девятый. Помяните мое слово, она постарается избавиться от Волобуева.
— Ну, это мы еще посмотрим!
Говоря о том, что Лидия Николаевна косо посматривает на девятый, географичка нисколько не преувеличивала. Владимир Андреевич не удивился, когда Лидия Николаевна повела разговор о Волобуеве.
— Что же будем делать с Волобуевым? — спросила она Глазкова официальным тоном.
— Ничего.
— Но у него же такая репутация. К тому же еще и выпивает.
— Не слышал.
— Если вы не слышали, то я слышала, — сказала она тоном, не требующим возражений. — Из Волобуева толку не будет. Школе он обуза. О вашем девятом уже в райкоме знают.
— Знают, но однобоко.
— Нам от этого легче? Надо оздоровить девятый. Волобуева я отчислю.
— Вы этого не сделаете.
— Почему?
— Потому что нельзя так делать.
— Отвечаю за школу я, за все, что делается в ее стенах. И, пожалуйста, прошу не убеждать меня. Бесполезно.
— Убеждать я вас не буду, — сказал Глазков раздраженно. — Надеюсь, что сами поймете правильно. Если вы отчислите Волобуева, то я пойду в районо, в партком, райком, куда угодно, но не допущу этого. Его исключили из комсомола, это уже достаточно большая мера наказания.
— Хорошо. Я еще подумаю. Но вы подтяните класс, голубчик, покруче, покруче надо.
Лидия Николаевна к этому разговору больше не возвращалась.
Как-то Волобуев отозвал Владимира Андреевича в тихий безлюдный угол коридора, попросил:
— Можно с вами поговорить?
— Можно.
Губы у Женьки дрогнули, но он усилием сдержал себя, не заплакал, а тихо спросил:
— Что мне делать, Владимир Андреевич? Посоветуйте…. Отец у меня вы сами видели какой, не могу больше с ним жить. Из комсомола исключили. На работе перестали со мной разговаривать… Как же я теперь жить буду?
Нет, Владимир Андреевич не жалел Волобуева, хотя всем сердцем понимал, как ему трудно сейчас. Но твердо верил, что это испытание для него не будет бесполезным.
— Совет я могу дать тебе только один, — сказал Владимир Андреевич, — не вешать головы! Еще можешь доказать, что парень ты неплохой. И вот еще что. Не перебраться ли тебе в общежитие?
— Не пустят же меня…
— Об этом я позабочусь. Ну?
— Согласен.
— Ребята живут там дружно, тебе с ними будет легче и веселее.
