— Куртбедин порядочный человек, его нельзя упрекнуть в чем-либо, — возразил Ваджиб.
— У этого «порядочного человека» длинный язык!
— На то воля аллаха. Не всех он создает с языками одного размера. У тебя, видать, язык короткий, но сколько длинных бед приносит он нашей деревне!
— Ваджиб-акай! — разъярился он-баши. — Что за бред! Я представитель власти! При всем уважении к вашему возрасту, я…
— …В Сибирь отправлю, хочешь сказать? Ну что ж, меня это не страшит. Я отжил свое. Я помню день, когда родился твой отец Незир, которому вчера минуло сто девять лет.
Он-баши легонько ударил нагайкой по своим ногам и, растолкав людей, зашагал в сторону Асма-Кую.
— Смотри у меня, — злобно бросил он, обернувшись к Саледину. — Чтоб лишних разговорчиков я больше не слыхал!
Как только он ушел, зурна заиграла вновь. Люди пустились в пляс.
Уже приближалось время предвечернего намаза, когда у нижнего конца села, со стороны шоссе, тяжело переводя дух, прибежал Мидат с криком:
— Скачут! Скачут!..
Музыка сразу замолкла. Все кинулись к маленькому холму, возвышавшемуся в конце фонтанного переулка.
Всадники проскакали уже через Таш Копюр и приближались к деревне. С холма было хорошо видно, кто из джигитов вырвался вперед, кто скачет вторым, а кто остался позади.
Над улицей стоял гул от возгласов зрителей, захваченных картиной скачек.
— Держись, держись, Веис!
— Во-он Якуб!
— А где Рустем?
— Вон, вон Рустем!
— Ах, чтоб тебя аллах наказал!
— Мемет обогнал… Мемет из Гавра…
— Нет, оказывается, не он!
— Посмотрим!
— Да не пригибайся, глупец, ведь конь устает! Э-эх! Веиса отлупить надо! Убить его мало! На таком коне — и отстает!
Всадники миновали поворот около дома турка Джеляла, у самого кладбища покинули шоссе и прямо по целине поскакали к нижнему концу деревни. Только успели джигиты скрыться за деревьями, как толпа закричала:
— Машалла, Рустем! Молодец, Рустем!
— Конечно, он впереди, кто же больше?!
— Саледин-ага, куда ты пропал? Посмотри на сына!
Зрители, прибежавшие обратно на фонтанную площадь, расступились, открывая дорогу наездникам. Первым промелькнул Рустем на Ак-Табане, покрытом пеной. За ним промчался Велиша, сын Гаспара Халиля, а следом проскакали Исмаиль, сын Джеляла, и другие джигиты. Вскоре прибежали два коня без седоков, а семь всадников так и не появились: отстали на полдороге.
Толпа смешалась, засуетилась. Рустем, Веис, Велиша, Исмаиль и несколько других джигитов уже возвращались со стороны Джума-Джали. Кони их горячились, кидаясь то вправо, то влево. Рустем крепко держал в зубах маленькую бархатную подушечку: она была преподнесена ему как победителю на скачках. Девушки и молодые женщины дарили джигитам букеты цветов и осыпали ими коней.
