— Я могу удалиться? — донесся от клавесина неуверенный голос Баттермана.
— Да. Да, это все. Благодарю вас, — рассеянно отозвалась Изабель. Вдруг передумала: — Впрочем, постойте…
— Да, миледи?
Она взглянула на дворецкого, человека, находящегося у нее в услужении со времени ее замужества. Изабель никогда раньше как-то не задумывалась над этим, но всецело ему доверяла. Это и решило дело.
— Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что необычное, Баттерман.
Он поклонился.
— Всегда к вашим услугам; миледи.
— И я благодарна вам за это, — тепло проговорила она. — Я бы хотела, чтоб вы узнали все, что сможете, о Призраке Сент-Джайлса.
Баттерман и глазом не моргнул.
— Конечно, миледи.
Еще долго после ухода дворецкого она стояла, устремив взгляд на дверь, в которую вышел мистер Мейкпис.
В разговоре она, видимо, задела уязвимое место, и его реакция оказалась не такой, как она ожидала. Придется хорошенько подумать, как поступить дальше.
Ужин в приюте для сирот и подкидышей всегда проходил немного сумбурно.
— Аминь. — Уинтер поднял голову, когда нестройный хор детских голосов завершил вечернюю молитву.
Приятно было вернуться в приют после того памятного разговора с леди Бекинхолл. Его наставница слишком близко подобралась и к Призраку Сент-Джайлса, и к живущему в нем зверю. Прошлой ночью она снилась ему, причем сон был крайне откровенным. Он проснулся возбужденный и изнывающий от желания, и потребовался целый час подготовки к урокам и написания писем, прежде чем плоть его угомонилась. Даже сейчас воспоминания о том, как она манила его во сне своими белыми мягкими грудями, было достаточно, чтобы…
— Передайте, пожалуйста, соль, — сказал Джозеф Тинбокс, прерывая его неприличные мысли.
— Да, конечно, — ответил Уинтер, выполняя просьбу.
Он в предвкушении воззрился на свою тарелку. Сегодня на ужин было чудесное баранье рагу с хрустящим хлебом и кремовым сыром в придачу. Госпожа Медина в качестве кухарки превзошла его ожидания.
— Ух ты! Обожаю коровье рагу, — воскликнул Джозеф Тинбокс, выражая вслух мысли Уинтера.
— Говяжье рагу, Джозеф Тинбокс, — мягко поправил Уинтер.
— Я тоже, — пропищал Генри Пугмен, ничего не заметив. — А ты любишь коровье рагу, Джозеф Шанс?
— Ага! — энергично закивал новый мальчик, запихивая в рот полную ложку.
— Будь моя воля, — заявил Генри Пугмен, — у нас было б коровье рагу каждый вечер.
— Тогда б не было пирога с рыбой, — возразил Джозеф Смит, сидящий рядом с Уинтером.
— А пирог с рыбой у нас все одно редко бывает, — изрек Джозеф Тинбокс. — Да никто и не любит его, кроме тебя, Джозеф Смит.
