Он нашел в корзине небольшое блюдо, плотно запакованное в кружевную салфетку. Поверх материи Лиам обернула блюдо серебристой бумагой и обвязала лентой, сделав большой бант. В узел была вставлена желтая роза сорта «Очарование Тилли». Да, Лиам, маленький китайский дружок, всегда ставила его интересы выше своих собственных. Подавая Селине блюдо, Джеймс увидел, как она просияла, заметив розу.
— Боюсь, роза чуть увяла и уже не так прекрасна, как ты, — сказал Джеймс. — Открой, там внутри, наверное, что-нибудь приятное.
Изумительные сладости, приготовленные Лиам, обрадуют кого угодно. Селина улыбнулась Джеймсу.
— Ты так добр, Джеймс… И все же я убеждена: ты огорчен, как и я, всеми этими неприятностями.
— Не беспокойся обо мне.
— А я беспокоюсь. И буду впредь. — Лицо ее светилось нежностью, на влажных губах — легкая улыбка. — Если он поцелует ее сейчас, то почувствует вкус шампанского. — А еще я очень сожалею, что поставила тебя в затруднительное положение своим…
— Я решил принять твое предложение, — перебил он.
— Ты решил… принять?
— Да. Но сначала ты должна точно объяснить, чего ты хочешь от меня, что означает — погубить твою репутацию, и почему ты этого хочешь.
— Ну, хорошо. — Девушка понюхала розу, и он обратил внимание, как медленно, как плавно опустились ее ресницы. — Ты, наверное, слышал, что говорил этот отвратительный Персиваль Летчуиз?
— Да.
— Но ты сумел отделаться от него. — Селина сдвинула брови. — Кстати, как тебе это удалось?
Джеймсу предстояло позаботиться, чтобы девушка не заснула раньше времени. Позднее ее сонливость может оказаться благословением, но сейчас пора еще не пришла.
— Оставим эти подробности. Лучше расскажи мне о Персивале Летчуизе. Почему этот человек тебе угрожает?
— Пустяки, что мне его угрозы. Вот его отец, Бертрам Летчуиз, тот страшно опасен. Слухи, которые, очевидно, до тебя дошли, — не выдумка. Мои папа и мама дали ему основание надеяться на их благосклонность, если он попросит моей руки.
У Джеймса все внутри сжалось:
— А тебе бы это не понравилось?
— Он невыносим. — Селина наклонилась вперед, заговорила громким шепотом. — Старый, толстый. От него воняет перегаром и помадой. Он брызжет слюной, когда говорит, и прижимается ко мне.
Однажды… — Она содрогнулась. — Однажды он сдавил мне… И сказал… Вроде того, что он, мол, попробовал, созрели ли плоды.
Лишь гигантским усилием воли Джеймс позволил себе не взглянуть на то, что сдавил проклятый Летчуиз. При мысли о том, что подобное отродье касается тела Селины, у него закипела кровь. Этого человека ждет возмездие, уж он позаботится!
