— Это совершенно нормальные чувства, дорогая. Совершенно. Ты наслаждалась, ведь верно?
Она кивнула, хотя глаза ее вновь были опущены.
— И ты обещаешь никому не говорить?
— Да, Джеймс.
— Отлично. Теперь я хочу, чтобы ты перестала беспокоиться. Просто доверься мне. — Джеймс содрогнулся от отвращения к самому себе.
— Ладно, — сказала она чисто официальным тоном.
— Да что же это я! — Он пожалел, что не догадался сымпровизировать минутой раньше. — Чуть не забыл. У меня для тебя устное сообщение. По пути сюда я повстречался с маркизом Кастербриджем. Ну, тот самый Кастербридж… Мисс Прентергаст его упоминала.
— Ах, да. Тот, что устраивает шикарный прием.
— Я надеюсь, ты хотела бы там быть.
Она наклонила голову, и искра оживления промелькнула на ее лице.
— Я не настолько важная персона, чтобы получить приглашение.
— О, уверяю тебя Селина, ты слишком низкого мнения о себе. Маркиз в самом деле остановил меня, так как я говорил ему о намерении заглянуть к тебе. Он и спросил, не передам ли я тебе приглашение на празднество. Само письмо застряло где-то у секретаря среди бумаг на столе. Вскоре ты его получишь. Завтра, я уверен… а тем временем Кастербридж попросил, чтобы я лично пригласил тебя.
— Он попросил?
— Конечно же.
Части плана начинали самым удачным образом складываться в единую картину.
— Повернитесь чуть-чуть, — пробормотала служанка, держа булавки в губах. Фреда, служившая у Годвинов все время, сколько себя помнила Селина, стояла на коленях у ее ног. Селина послушно сделала шажок вправо.
— Как выглядят сборки?
Полоска брюссельских кружев, споротых с другого наряда, теперь дополняла подол розового платья, полученного от Изабел Прентергаст.
— Теперь в другую сторону. — Толстуха Фреда неуклюже ползала на четвереньках.
— Как это выглядит? — повторила Селина. Пора кончать, чтобы успеть на Бонд-стрит и попытаться осуществить операции, которые она задумала.
Фреда не ответила и лишь снова отдала команду рукой. Селина послушно повернулась, оглядела свою спальню.
Такая комната более слабое существо, чем Селина, повергла бы в уныние. Полог кровати был сливового цвета и бахрома его — сливового цвета. На креслах, что стояли у заросшего сажей камина, — потертая обивка сливового цвета. Ужасный ковер сливового цвета лежал на дощатом полу. Мрачная картина. Почему, почему же папа и мама так… Почему они так пренебрежительно относились ко всему? Селина сосредоточила внимание на солнечном луче, который пробивался сквозь выгоревшие бархатные портьеры — тоже, конечно, сливового цвета, — проследила глазами за пылинками, плавающими в солнечном луче. И заставила свой мозг утихомириться.
