Самой большой проблемой, конечно, была Анна, которая на прежнем месте встречалась с парнем по имени Гэри Грейс.
– Вы должны будете не спускать с нее глаз, – сказал Редди. – Она ведь еще подросток.
– Кроме шуток, – спросил Майкл, – она даже не может написать ему прощальное письмо?
– Мы не советуем. Пусть это будет полный разрыв. Прямо сейчас.
– У вас есть дети, агент Редди?
– Да, а что?
– Сколько им?
– В третьем и в шестом классе.
– Почему я не удивлен?
– До двадцати одного вы, конечно, можете ее контролировать, и…
– У вас действительно нет детей-подростков, агент Редди.
– …и если вы и вправду хотите разрешить ей написать этому парню, ее письмо должны прочитать вы с вашей женой и сотрудники ПЗС. В нем не должно быть даже намеков на то, куда она переехала.
– Я понял. Лучше вообще не давать ей такой возможности.
– Это правильное решение, мистер Смит. Самое правильное решение.
Еще одним потрясением для них была необходимость официально сменить имя: они не просто будут притворяться Смитами, они официально станут Смитами… а не Сатариано.
Шор лично объяснил это Майклу:
– Мы не можем допустить, чтобы вы лгали, заполняя юридические документы, документы на недвижимость, на страховку или на заем. Департамент юстиции не может быть участником мошенничества. Вы должны использовать ваше настоящее имя… которое теперь Майкл Смит.
Были составлены протоколы суда, подтверждающие тождественность старой и новой личностей. Пат и Анна негодовали по поводу всей этой официальной смены имен, а Майклу в общем-то было все равно. Он это уже проходил.
Интенсивный инструктаж и обсуждение мельчайших деталей длились почти две недели. В конце прибыла куча документов: свидетельства о рождении, карточки соцобеспечения, водительские права, даже табеля из школ и колледжей. У Смитов было прошлое.
У них были документы.
Они были настоящими.
Настроение Пат и Анны улучшилось, когда они стали заучивать свои новые биографические данные, вместо того чтобы целый день смотреть телевизор. Гостиничное существование особенно наскучило Анне, каждое второе предложение которой было о том, что сейчас должно происходить дома («Сейчас встреча комитета по организации выпускного бала – прямо сейчас!»). А каждое первое предложение звучало примерно так: «Неужели по телевизору нет ничего интереснее чем «Уолтоны»?»
Майклу не сказали, против кого первого он будет давать показания и по какому процессу. Ему сообщили только, что это произойдет через полгода, а впоследствии, в ближайшем будущем, он будет выступать свидетелем как минимум раз в год. Известие о том, что у него будет «ближайшее будущее», показалось Майклу хорошим началом.
