Майкл взял свою винтовку, закрыл дверь тоннеля и подошел к телефону, стоявшему возле двери рядом с кассовым аппаратом и журналом посещений. Невероятно красивые женщины и невероятно красивые мужчины очаровательно улыбались ему с фотографий, развешанных по стенам, но пустые кресла и висящие сушилки смотрели осуждающе.
– Дом Сатфиано, – произнес голос его жены.
– Пат, – мягко сказал Майкл, – все в порядке?
– Все нормально. Я знаю, что ты волнуешься за меня, Майкл, но…
– Садись в «универсал», встретимся возле банка. Внутри банка. Возьми ключ от сейфа.
– Я даже не одета…
– Оденься. Ни с кем не говори. Если кто-то придет, до того как ты уйдешь, не открывай. Машина в гараже?
– Да, – сказала Пэтси Энн с тревогой в голосе. – Что случилось, Майкл?
– То, о чем мы говорили. То, что, мы надеялись, никогда не случится. Открой дверь гаража при помощи пульта и выезжай.
– О Боже… прошло столько времени…
– Может, все еще обойдется. Увидимся.
Они попрощались и повесили трубки.
Может, не нужно было столько говорить по телефону. Может, Синдикат прослушивает линию, но это маловероятно. Во всем виноват этот злобный тролль, Гьянкана, который достал его даже из Мексики, черт возьми. И Бешеного Сэма убили совсем недавно, так что пока они успели организовать только сегодняшнее покушение.
Наверняка они считают, что Майкл Сатариано потерял форму, так долго оставаясь не у дел, и что убийство пройдет как по маслу; черт побери, помощник Томми Айелло позволил себе спокойно сидеть в кресле и разглядывать цыпочек в журнале…
Если бы у Майкла было больше времени, он, может быть, посмеялся бы над тем, что этот салон – где женщины так старались стать красивыми – когда-то служил пристанищем Фрэнку Синатре и Сэму Гьянкане, которые пили коктейли и флиртовали с женщинами настолько красивыми, что им старания были не нужны. Но бывший руководитель «Каль Нева» должен был подумать о более важных вещах.
С винтовкой в одной руке и пистолетом в другой, оглядываясь во всех направлениях, включая верх, Майкл Сатариано вышел из номера пятьдесят два в холодный солнечный свет дня.
Но сел в машину и поехал по шуршащему гравию уже Майкл О'Салливан-младший.
Патриция Сатариано приняла успокоительное с благоговением, словно причастие. Маленькая желтая таблетка была ее хлебом. Ее чувства притупились от валиума, но все же она ощущала, как паника бурлит у нее в животе из-за звонка Майкла.
Было странно, что лекарство не позволяло ужасу вырваться наружу, – Пэтси Энн чувствовала удивительную отстраненность, совсем как выработанное (на прошлой неделе) почти спокойное отношение к тому, что произошло с ее сыном.
