А потом он еще раз увидел Рикса. Встрепанного, в
выпачканной копотью рубашке, со сбившейся повязкой на руке. Пастух обогнул
полыхающий, будто костер, амбар, и вылетел из-за него как раз наперерез такийцу
в островерхом шлеме с белым гребнем. Тот только что поджег свой факел от
горящих досок ветхого амабара, и намеревался бросить его на все еще не
занявшуюся крышу соседнего дома. Увидев мальчишку, выскочившего буквально под
копыта его лошади, такиец бросил факел и рванул из ножен меч. Клинок он обнажил
быстрее, чем Дарнторн успел моргнуть - наверное, и в самом деле был хорошим
воином.
Заметив взведенный самострел, такийец попытался
поднять лошадь на дыбы и заслониться от выстрела, но Рикс опередил его.
Должно быть, Пастуху нечасто приходилось стрелять из
арбалета. С непривычки рука энонийца дернулась и, вместо того, чтобы пробить
нагрудник шэддера, стрела вошла под полукружья шлема нагорийского вельможи.
Когда такиец конвульсивно дернулся и запрокинулся
назад, уздечка, которую он продолжал по инерции сжимать в руке, наверное, едва
не порвала рот его лошади. Тяжелые копыта поднятого на дыбы коня мелькнули
прямо у "дан-Энрикса" над головой. С такого расстояния Дарнторн не
различил, куда пришелся сам удар, но видел, что южанин вскинул руки к голове,
нелепо пошатнулся и упал, словно подрубленный.
А конь размашистой рысью помчался прочь от деревни,
бросаясь из стороны в сторону и взбрыкивая, как любая лошадь, которая хочет
избавиться от наездника. Убитый Риксом шэддер еще некоторое время болтался в
седле, пока после очередного дикого прыжка черного жеребца не рухнул на траву.
Льюберт следил за всем происходящим с каким-то тупым и мрачным безразличием,
пока не осознал, что конь бежит в сторону леса, и, вне всякого сомнения, должен
будет остановиться у опушки. Дарнторн еще никогда не видел лошади, которая по
доброй воле стала бы ломиться через заросли барсучьей ягоды и тысячедорожника.
В голове Льюберта мгновенно возник план - поймать
коня, повернуть в лес и ехать в сторону Сокаты, где должны были встать лагерем
имперские войска. Изловить лошадь оказалось даже проще, чем он думал, но забыть
увиденное не помогли даже несколько часов в седле. Дарнторн уже в который раз
спросил себя, жив ли сейчас «дан-Энрикс». А если все-таки жив, то смог ли он
спастись или угодил в плен к такийцам. Вспоминая то, что рассказывали о
«Горностаях», впору было пожелать Пастуху легкой смерти в схватке за деревню. «Llex elvien donv mes val’-enor are» - пробормотал
Льюберт старую молитву Всеблагим. Ллекс элвиен донв… если «дан-Энрикс»
непременно должен умереть – пусть он, по крайней мере, умрет быстро.
