— Ты никогда не окажешься на месте Настеньки.
— Ты права. — Лицо Кати становится грустным. — Но я очень часто ее не понимаю.
— Я тоже.
— Знает ведь, прекрасно знает: не встретится ей никогда второй Анатолий Васильевич. Это, что называется, от Бога. И раз в столетие.
— Ты так думаешь?
— Думаешь, думаешь… Я точно знаю. Да я бы на ее месте бросила всех вас к чертовой матери и уехала…
— Куда?
— Куда глаза глядят.
— Но там ведь нет удобств. Отдельной комнаты. Рояля. Персидского ковра для занятий йогой.
— Все это нужно только тогда, когда нет другого.
— Ты так думаешь?
— Отвяжись от меня, Лорка. Слышишь?
— Грубиянка. Я с тобой по-хорошему, а ты вдруг ни с того, ни с сего меняешь лозунги на противоположные. Совсем как в семнадцатом году.
— Ты наговариваешь на Настю. Она так далека от какой бы то ни было меркантильности.
— Да, представь себе, я зачем-то на нее наговариваю. Настенька, прости меня, если можешь.
— Не ломай комедию. Ну, какую же телеграмму получит завтра наша Настя?
«Жизнь без тебя невыносима тэчека только позови и буду с тобой тэчека любимая тэчека любимая тэчека любимая».
— Заковыристо. Если бы мне прислали такую телеграмму, я бы…
— Гони деньги.
— Ни фига себе! И сколько?
— «Ракета» туда-обратно, два междугородних разговора с доверенным лицом, плюс мороженое и прочие мелкие расходы.
— Наскребу. Но уважаемый Анатолий Васильевич не роняет себя до того, чтобы выражаться столь высоким штилем. Если он и пришлет телеграмму, то примерно следующего содержания: «Пьем шампанское в честь новорожденной тэчека целуем тэчека Ира зэпетэ Галя зэпетэ Толя».
— Чем сильней обман, тем больше веришь.
— Настек будет очень страдать. Если поверит.
— Ей это только на пользу. Она сама говорит, что страдания возвышают, что она очень любит себя в страдании…
— Великолепно. И чего, спрашивается, ты добиваешься?
— Пойми, я хочу, чтобы они всегда были вместе. Не знаю, кто из них придумал эту дурацкую формулу счастья: всегда рядом, но вместе никогда. В сравнении с ней история Ромео и Джульетты кажется милой рождественской сказочкой.
— Ты думаешь, все зависит от Насти?
— От нее многое зависит. Он сделает так, как она захочет. Катька, он готов с Настеньки пылинки сдувать. Я своими глазами видела, как он это делал.
— Я тоже видела. Но это еще ничего не значит.
— А что тогда значит?
— Отцепись. — Катя чем-то раздосадована. — Это ты все наперед знаешь. А я… я ничего не знаю.
Лариса подходит к своей кровати, медленно и грациозно снимает за ширмой трусики, бусы, вынимает из волос шпильки и заколки.
