Ту, тунеядцы мля, моральные уроды.
Спят тунеядцы под кустом
Не занимаются трудом
И спортом мля, и спортом мля, и спортом,
Один рябой пиджак на них
Одна девчонка на троих
И шорты мля, и шорты мля, и шорты.
Коллектив развеселился, я включил здоровенный ящик под названием «Телефункен», поймал на волне приличную музыку и объявил танцы.
Угомонились под вечер, разбрелись по комнатам, щенята почему-то увязались за нами. Впрочем, они шебуршились недолго, скоро заснули, улегшись на коврик в углу. Пока с ними возился, Колокольчик уже устроилась на кровати, кинув на свое обнаженное тело, кусок одеяла.
— Нет, всякие вопросы подождут, на такое тело невозможно смотреть спокойно — и я, рыча от возбуждения, кинулся к ней, не обращая внимания на притворный писк.
До сих пор удивляюсь, почему не развалилась кровать. Три часа безумного секса вымотали меня, а девчонке хоть бы что.
— Ты устала, милая? — с тайной надеждой спросил я.
— Нет, конечно, только вошла во вкус, с тобой все в порядке, дорогой?
— Вот зараза, ничего ее не берет.
Успокаивающе погладил ненаглядную, вернее сказать неугомонную и, приткнувшись к ее животу, заснул — организм отрубился.
Проснулся рано утром и побрел на кухню попить. В зале обнаружил Семена, забравшегося с ногами на кресло, с фужером в руках.
— Что, старый алкоголик, похмеляешься?
— Никак нет, Ваше Величество. Лимонад-с потребляем-с.
— Хорошее дело, только квас лучше.
Нашел нужную емкость и устроился в кресле напротив. Посидели, попили, поднабрались сил, да разбрелись по своим норкам.
Девушка при моем появлении открыла блестящий карий глаз и спросила:
— Где ты шляешься, бросил меня одну.
— Ты не одна, ты с собачками, а я тебе кваску принес.
Она с подозрением посмотрела на меня:
— Чего это ты такой добрый с утра?
Я несколько фальшиво хихикнул:
— Для тебя, радость моя все сделаю.
— Напрмер.
— Ну могу вдобавок лимонаду принести.
За свои героическое намерения получил подушкой по уху.
— Агрессию нужно срочно подавить в корне.
В тот же миг она оказалась в моих объятиях, раздался писк:
— Это не честно.
— Ага, а подушкой по голове, честно?
Перепирания резко оборвались, да и трудновато их продолжать — губы заняты страстным поцелуем.
Бедра девушки раздвинулись, раскрылся бутон удовольствий и я вошел в него весь, до конца, очнулся от тряски всего организма и пика высочайшего наслаждения, подо мной стонала Людмила. А когда успокоились, вдруг неожиданно заявила:
— Какой ты нехороший человек.
