…Васька уснул до утра. А утро пришло изумительно ясное, чистое. Словно приблизился лес, каждый кустик на меже был отчётлив. Егор пахал. К нижней кромке пашни стало меньше попадаться плитчатых камней, земля пошла помягче. Егор окликнул сына:
— Пойди-ка!
Васька подбежал к отцу. Егор поставил сына впереди себя.
— Бери, — сказал он тихонько.
Васька, как клещ, вцепился в чапиги. Они были ещё широки для него, но он наваливался на них всей своей узенькой грудью, чуть расставляя руки. На лице Васьки было выражение испуга и блаженства. Егор с полной серьёзностью шёл за сыном. Васька сердился.
— Я сам! Отойди! — кричал он.
И в это время прямо по пашне к ним подъехали верхами Ефим Полозков и Григорий Сапожков. При виде их Егор побледнел и остановил пахоту.
— А мы к тебе! — с какой-то притворной лёгкостью крикнул Ефим, словно решил обрадовать чем-то Егора.
— Чем обязан? — хмуро спросил Егор, стараясь не взглянуть на Григория.
— Слышь, сосед мы по делу к тебе, — продолжал Полозков. — Тут рядом с тобой мой загонишка, так ты паши его подряд… Мой, значит, как свой!
Всего ожидал Егор, только не этого.
— С какой же это стати? — спросил он, помолчав.
— Нам он неудобен, для артели-то, чересполосный, а тебе под руку.
— А с меня что за это? — недоверчиво поглядел на Ефима Егор.
— А ничего! Ну, так поладили? Не оставишь землю пустую?
Егору запахать Ефимов загон было бы очень подходяще, но он ещё раз спросил:
— А всё-таки — какие условия?
И тут не сдержался наконец Григорий:
— Да ты что торгуешься? Опять супротив нас хочешь? Ну конечно, не задаром. Мы твой надел на дальних пашнях возьмём! Нам там весь клин отводят.
— Вот оно что! — так и отшатнуло Егора.
Там его надел был втрое меньше, чем здесь полозковский, но он был свой. И Егор сказал:
— Не согласен!
— Да ты же его не поднимешь на двух конях, — миролюбиво сказал и Ефим, — там залежь, там тебе нужен третий конь.
— А я куплю, куплю! — топая ногами, закричал Егор.
Ярость вспыхнула на лице Григория.
— Поехали! — сказал он и, хлыстнув коня, отъехал первый, за ним Полозков. — Смотри, — крикнул Григорий, — если землю пустой оставишь, будет особый разговор! — И погрозил плетью, выругавшись: — Тамочкин!
XIX
Артельщики выехали на поле дружно, об этом позаботился Ларион Веретенников. С утра к бывшей кармановской усадьбе стали подкатывать на телегах мужики, бабы, ребятишки. Везли плуги и бороны. А когда взошло солнце, длинный ряд подвод вытянулся вдоль улицы.
Артельщики поехали на пашню.
