El fior che sol potea pormi fra dei, Quel fior che iniatto io mi venia serbando Per non turbar, ohimé![33]
Очевидно, если бы я знал, где, возможно, она находится, я бы отправился туда в течение часа. До своего падения Люси казалась мне понятной, я был тщеславен и горд, что имел силу воли оставить ее нетронутой, а теперь раскаивался и стыдился своей глупой бережливости. Я пообещал себе вести себя в дальнейшем более умно в вопросах сбережения. Некоторое время меня мучила мысль, что Люси, находясь в нищете и, возможно, в бесчестии, должна, вспоминая меня, ненавидеть и проклинать меня, как первую причину своих несчастий. Это трагическое событие заставило меня придерживаться новой системы, с которой в дальнейшем я зашел слишком далеко.
Я присоединился к шумной компании в саду, которая меня так развлекла, что за столом я всех веселил. Моя печаль была так велика, что я должен был либо безумно веселиться, либо уехать. Что придало мне сильный толчок, было лицо, а еще более характер, совершенно для меня новый, новобрачной. Ее сестра была красивей ее, но девственницы начали меня тревожить. Я видел от них слишком много хлопот. Эта новобрачная, в возрасте девятнадцати — двадцати лет, привлекала к себе внимание всей компании из-за своих деланных манер. Болтливая, перегруженная максимами, которые она считала необходимым выставлять на парад, благочестивая и влюбленная в мужа, она не скрывала боли, которую он причинял ей, когда показывал себя очарованным ее сестрой, сидевшей за столом визави с ним, и служил ей. Этот муж, легкомысленный человек, который, возможно, очень любил свою жену; но считал правильным тоном показывать безразличие по отношению к ней и, из тщеславия, старался давать ей поводы для ревности. Она, в свою очередь, боясь показаться дурой, не реагировала на них. Добрая компания ее смущала как раз потому, что она хотела показать, что она этим пренебрегает. Когда я изрекал чушь, она слушала внимательно, и, чтобы не сойти за глупую, смеялась не впопад. Она показалась мне, наконец, такой забавной, что я решил взяться за нее.
Мое внимание, мои выходки, мои большие и малые усилия довели до сведения всех не позднее, чем на третий день, что я остановил свой выбор на ней. Муж, который был предупрежден публично, старался казаться бесстрашным, и не обращал внимания, когда ему говорили, что я опасен. Я притворялся скромным, и зачастую беззаботным. Что касается его, то, соответственно его роли, он побуждал меня ухаживать за его женой, которая, в свою очередь, играла, очень плохо, disinvolta
