Насекомое перестало барахтаться.
Оно смотрело на него, а Герман, в руках которого оказался тускло отблескивающий сталью нож, подошел к ближайшему молодому деревцу и одним ударом подрубил его у самого корня.
Двигаясь с максимальной осторожностью, он подошел к явно обозначившемуся по разрывам мшистого ковра краю топи.
Ашанг продолжал смотреть на него. Он погрузился в зловонную жижу по самые плечи, и теперь над пузырящейся поверхностью торчала лишь его отчаянно запрокинутая назад голова да руки, раскинутые в стороны. Трехпалые кисти сжимали клочья вырванного мха.
Вблизи Ашанг выглядел еще более отталкивающе, чем издалека. Его дыхательные отверстия больше походили на жабры и судорожно пульсировали, резко и явно обозначая расположенные на "лице" прочерченные наискось прорези. Рот насекомого был похож на короткий, раздвоенный клюв. Ороговевшие жвала беззвучно шевелились. Из-за отсутствия зрачков было непонятно, куда направлен взгляд Ашанга, но Герман не сомневался, что погибающий уставился на него.
Они молчали, хотя Герман не сомневался в том, что разум Ашанга снабжен насильственно загруженным в него знанием универсального галактического языка.
Не отводя взгляда от противника, молодой воин сделал шаг вперед, и вдруг рука форкарсианина метнулась к нему, располосовав воздух острыми, как бритва, хитиновыми гранями растопыренных пальцев.
Он лишь отклонил лицо, которое было уязвимо из-за открытого забрала гермошлема. Бросив подрубленное дерево, Герман одной рукой перехватил запястье Ашанга, а другой, в которой сжимал нож, сделал недвусмысленный жест, предупреждая, - еще движение, и ты будешь мертв.
Ашанг, казалось, окаменел.
Жадное болото уже полностью владело его телом. На поверхности его удерживал человек, сжимавший мертвой хваткой запястье трехпалой руки. Вторая, свободная до этого момента конечность насекомого продолжала тонуть в зыбкой грязи.
Герман резко взмахнул ножом Прошло несколько секунд, и на запястье Ашанга выступила кровь. Она была бледно-розового цвета.
Насекомое по-прежнему не шевелилось.
Молодой воин коснулся указательным пальцем пятнышка розовой крови, затем зубами стянул гермоперчатку и, справедливо опасаясь отпускать конечность врага, прокусил свой собственный палец. Капля алой крови выступила там, где остался вдавленный отпечаток зубов, солоноватый вкус наполнил рот Германа.
- Слушай внимательно... - хрипло сказал он, не узнавая собственного голоса. - Я убью тебя, но не здесь. Вот ключ к твоему кораблю - он резко мазанул прокушенным пальцем по хитиновому лбу Ашанга. - До встречи на орбите... - С этими словами он отпустил конечность форкарсианина и ударом ноги отправил к тонущему Ашангу срубленное дерево.
