Бремя воина | страница 12



Голова Ашанга была вытянутой, похожей на сильно заостренное к затылочной части яйцо, глаза, разнесенные далеко в стороны, имели фасетчатую структуру: они казались выпуклыми и в них отсутствовали зрачки.

В первый момент, глядя на насекомоподобное существо, застывшее в напряженной позе на краю прогалины, Герман испытал двоякое чувство. С одной стороны, он ощутил любопытство, замешенное на брезгливости, с другой - в нем всколыхнулась острая, граничащая с безумным желанием ринуться вперед ненависть. И вдруг оба этих чувства истаяли, оставив после себя лишь напряженное ожидание дальнейших действий Ашанга.

По всем писаным и неписаным законам ему следовало броситься на врага, чтобы уничтожить эту ненавистную тварь, но Герман вдруг обнаружил в себе выдержку, о которой не подозревал не только Омни, но и он сам.

Некоторые понятия бывают значимы для человека лишь до тех пор, пока они не материализованы. Символ "Ашанг" был прост и понятен.

Стоящее метрах в пятидесяти от Германа существо - нет.

Ашанг оставался его врагом, но это скорее была дань традиции и правилам игры, которую навязал им обоим Омни.

Насекомоподобное существо внимательно осмотрелось и, очевидно, заметив следы недавно прошедшего тем же путем человека, осторожно двинулось вперед, постоянно озираясь.

Ашангу было намного легче передвигаться по болоту, чем Герману. Он весил раза в два меньше, чем человек, и зыбкий, колеблющийся ковер коварного мха, соответственно, держал его прочнее.

Но насекомое не подозревало, что Герман нарочно оставил небрежные следы на краю прогалины, в центре которой располагалась топь.

Все произошло именно так, как он и рассчитывал. Ашанг дошел до центра прогалины и внезапно оскользнулся, когда коварная почва, образованная сплетениями корней, вдруг выскользнула у него из-под ног, мгновенно превратившись из опоры в бездонную, липкую, жадно чавкнувшую и запузырившуюся трясину.

Ашанг издал невольный шипяще-щебечущий звук, вероятно, адекватный возгласу удивления, попытался было совершить отчаянный рывок в сторону, но жадная трясина уже схватила его, обняв по самую грудь.

Зловонные пузыри вскипели, выплевывая дурно пахнущие флюиды болотного газа.

Несколько секунд насекомообразное существо отчаянно и мужественно боролось, выпростав руки и пытаясь ухватиться трехпалыми кистями хоть за что-нибудь, но его окружала топь, и рывки лишь затягивали вглубь барахтающееся тело.

Герман, прищурясь, смотрел из своего убежища на эти конвульсии, а когда липкая жижа коснулась плеч Ашанга, спокойно вышел из своего укрытия.