— Нет.
— Документы как сделал?
— Да что их делать. Доллары делают, а тут штампики дурацкие.
— Сделано мастерски. Деньги платил?
— Портвейном рассчитался.
— Ладно. Допускаю. Приключения ищешь?
— Нет. Человека.
— Какого?
— Женщину.
— Какую?
— Свою.
— Где она?
— В Грозном жила.
— И я там жил.
— Поздравляю.
— Ты дурак?
— Наверное.
— В каком районе жила?
— Черт знает.
— А ты был там?
— Был.
— И где это?
— Там сад.
— Что, дерево и памятник?
— Нет. Сад абрикосовый, гастроном, аптека.
— Улица какая?
— Свечная.
— Нет такой улицы.
— Свечная. Или Стеариновая.
— Парафиновая, может?
— Точно. Рядом. А та — Индустриальная.
— Что точно?
— Парафиновая.
— Или Индустриальная?
— Индустриальная.
— Трамвай какой?
— «Двойка».
— А может, «шестерочка»?
— Нет, «двойка». Я на нем ездил.
— Куда?
— На Центральный рынок.
— Зачем?
— За елкой.
— И за Микки-Маусом?
— Новый год был.
— Какой?
— Не помню. До войны.
— До которой?
— До первой.
— А потом что?
— Потом я брошюрку прочел.
— Какую?
— Про зверства боевиков.
— И что? Подумал еще года три и поехал?
— Нет. Сразу и поехал. Когда Федю привезли и омоновец мне его документы передал.
— Как фамилия, при каких обстоятельствах?
— В «стекляшке». Водку пить со мной побрезговал. А потом сказал, где Федя лежит.
— И где он лежит?
— Лежал. В Военно-медицинской академии. В морге.
— А что же не выпил с ментом?
— А для него журналисты хуже жидов. Выродки.
— Мудро. И что Федя?
— Со следами пыток и спермой в кишках.
— Как и следовало ожидать. Масюк не знаешь?
— Нет. Питер город периферийный, областной.
К тому времени пошли седьмые сутки моего содержания под стражей. Мне все уже осточертело. За неделю дважды водили на прогулку. Одного. Запросы сделаны, личность идентифицирована, осталось решить — то ли пинком под задницу, то ли еще попрессовать на нарах для профилактики.
— Как тебе условия содержания?
— А почему одиночка?
— Чтобы не общался ни с кем. Ты же шпион.
— Я?
— Ну не я же.
— Чем докажете?
— А я доказывать не буду. Я тебя расстреляю.
— За что?
— За подозрение в шпионаже. Может, ты и честный дурак, но у нас время дорогое крадешь. Так что заслужил. Верующий?
— Вопрос веры слишком личный.
— Ты его для себя реши. И пойдем со мной.
— Куда?
— Там увидишь.
Мы вернулись в мою камеру. Капитан присел на нары рядом, вынул пачку сигарет, предложил мне.
— Не курю.
— Тем лучше.
Расстегнув папку, он достал плоскую фляжку, отвинтил крышку, дал мне хлебнуть. Коньяк оказался хорошим, и меня пробрало сразу.
— Еще желания есть?
— Нет.
— Ну, тогда будь мужественным. — Он расстегнул кобуру и вынул свой «Макаров».
