Джура подумал: «Я тоже мог бы хранить Коран… Даже совестно как-то, я — неграмотный, она — хранительница Корана! Вернусь, пойду к вождю, скажу: спасибо, вы позаботились о моей семье, кормили-поили, жена хранила Коран, а теперь сделайте меня хранителем Корана!»
Перед ним снова встал образ Мазари — еще привлекательной женщины. С большими глазами, длинными мягкими волосами и маленькой родинкой на подбородке.
Огни лагеря, казавшиеся издали тусклыми и редкими, по мере того, как Джура приближался, становились все ярче.
Похолодало. Джура поплотнее укутался в накидку, до самых глаз.
Вскоре его окликнули:
— Эй, брат! Куда ты в такую темень! Остановись!
Джура струсил было, но поняв, что стрелять в него не собираются, сказал едва слышно:
— Я устал, братья, сил нет… Домой иду, к жене и детишкам.
Караульный взял его под руку, улыбнулся:
— Сейчас забудешь про усталость. Лагерь близко, за этим холмом. Люди тут хорошие, отдохнешь на славу. Главное — не робей! Иди…
— Ладно, — сказал Джура, но ничего не понял.
Не успел он войти в лагерь, как откуда-то из темноты до него донесся хриплый женский голос.
— Эй, парень! Иди сюда!
Джура остановился. Ему показалось, что рядом с женщиной стоит мужчина.
— Он из моджахедов?[Моджахед — борец за веру.] — насмешливо спросила женщина.
— Из моджахедов… — ответил мужчина. — Ну-ка, возьмись за него, ублажи, как вождя, знаешь ведь, а?
И они расхохотались.
Джура все понял. Он пошел на голос, сжал локоть женщины.
— С тобой?! — сказал он. — Нет, не пойду! Грех это! И не стыдно?!
— Стыдно?! — рассмеялась женщина, пахнув на Джуру винным перегаром. — Какой же стыд, когда в брюхе пусто? Ничего в этом нет плохого, — сам предводитель так говорит, и все моджахеды — божье дело, понял? И нечего меня учить, — она вдруг всхлипнула. — Пошли, что зря время терять…
Джура не выдержал, схватил женщину за горло, крикнул:
— Заткнись, дура! Как ты смеешь про моджахедов…
Мужчина молча наблюдал за ними. Джура толкнул женщину к свету, чадра слетела, и он с ужасом увидел знакомые черты лица и маленькую родинку на подбородке.
— Мазари, — только и смог прошептать Джура, почувствовав слабость в ногах и головокружение. «Ах предводитель, ах негодяй!»
Перевод с дари Д. Рюрикова
