Расул умолк, к горлу подступил комок, на сощуренные от дыма глаза навернулись слезы.
Солнце клонилось к закату. Последние его лучи вспыхивали на вершинах гор. Налетел ветер, захлопал брезентом, закрывавшим входы в палатки, подхватил с земли сухую траву и прочий мусор и заставил плясать в воздухе. Из-за воя ветра не слышно было даже шума реки. Немного южнее по степи черной лентой вилась гудронная дорога. И оттуда доносился гул автомобилей, а то и возгласы калинаров[Калинар — помощник шофера. В Афганистане у водителей автобусов и грузовиков есть помощники, которые следят за посадкой пассажиров.]: «Давай, с богом!» На обочине дороги стояли люди с винтовками. Поговорив о чем-то с солдатами, они стали приближаться к палаткам.
После долгого молчания дядя Расул, прислонясь к валуну, предложил Муатабару сесть, повторил: «Жаль! Жаль», — вздохнул тяжело и снова погрузился в раздумья. Видимо, вспомнил жизнь в родных краях. Не пройтись ему больше гордо по своей деревне.
* * *
У отца Расула был родственник Сандан-малик. Обычно малики и ханы не водили дружбы с односельчанами. Дядюшка Расул трудился в поте лица. Малик сидел, закинув ногу на ногу, и отдавал распоряжения. И все же они были родней, что немаловажно с точки зрения обычаев. — Дядюшка Расул не хотел отставать от богатого родственника и постоянно с ним соперничал. В общем, соплеменникам это было на руку. В худжре у Сандана было полно гостей, у отца Расула — тоже. Одни уходили, другие приходили.
И вот однажды в полночь малик насильно заставил дядю Расула бросить родную деревню, погрузить на мулов и ослов весь свой скарб и уехать на чужбину.
Сандан был всеми уважаемый в деревне человек, никто не видел даже чадры женщин его семьи. И о дочерях его нельзя было сказать худого слова.
Но в жизни чего только не бывает! Сандан и Расул оставили родные края, свой дом, свое племя, даже стыд забыли. Они больше не соперничали, променяв уважение и почет в родном кишлаке на паек из гороха и лепешек. Тогда и пришло раскаяние. Да поздно…
* * *
Дядюшка Расул снова впал в раздумье. Одному богу было известно, где витали сейчас его мысли. А про себя он повторял: «Ладно, братец, тебе-то что до этого…» Он то и дело вспоминал своего родственника малика, и в сердце неизменно закипал гнев.
Пожив некоторое время на чужбине, Сандан стал неузнаваем. Этот, прежде всеми уважаемый, человек поверил в то, что надо взрывать дороги, поджигать школы, грабить дома своих соотечественников. Вместе с профессиональными убийцами его отправили на родную землю совершать диверсии. Он не знал, что его ждет, и с легкостью рисковал жизнью. В конце лета 1981 года бандиты в одном из селений Нангархарской провинции в тупой ярости разрушили мечеть. В другом селенье убили прямо в школе учителей и служащих, сожгли библиотеку и священный Коран. Но от солдат революции уйти им не удалось. Бандитов всех до единого уничтожили.
