– Какие красотки, верно? – прошептала Юлия, но Сен-При пожал плечами:
– Может быть, если бы я увидел их в окружении пейзажа их родных деревень, они были бы красивы, но разве ты не видишь, что город уже растлил их?
Ему и в самом деле казалось, что на каждом этом молодом лице лежит выражение какой-то нахально-вульгарной развязности, какого-то холодного бесстыдства. У девушек были откровенно бесстыжие глаза, будто у женщин определенного пошиба. Да такими они и были, продавая свою красоту за деньги. Свои черные глаза, свои черные волосы, свои яркие губы, свои оливковые, точеные лица…
Судя по рассказам Юлии, они позировали художникам на лестнице, однако могли отправиться и в их мастерские, а там… Понятно, что происходило там, и судьба Аделаиды Демулен была тому подтверждением!
– Нужно отнести на гроб цветы, – пробормотала Юлия. – Ты пойдешь со мной или подождешь здесь?
Сен-При с ужасом взглянул на свою неугомонную возлюбленную. Неужели она войдет в этот мрачный дом, откуда слышны истошные крики плакальщиц, которым время от времени вторит собравшаяся на улице стайка натурщиц?.. Какой-то брат Христов в коричневом плаще с капюшоном пытался войти и утихомирить грешников, оплакивающих грешницу, однако его быстро и без всякого уважения выставили, да так, что он упал на мостовую и никак не мог подняться.
Сен-При подошел к нему и протянул руку, чтобы помочь встать. Исхудалое лицо монаха было искажено болью и ожесточением.
– Подите к черту! – проворчал он, отталкивая руку Сен-При, потом кое-как поднялся, подобрал полы рясы и кинулся прочь, громко прищелкивая по стертым камням веревочными сандалиями. На углу обернулся и крикнул: – В преисподнюю! Всем вам место в преисподней!
Толпа проводила его гоготом, который долго не стихал, словно все забыли, что собрались на проводы покойницы.
Сен-При огляделся. Хохочущие лица, на которых лежали мрачные тени высоких домов и нависших крыш, показались ему так ужасны, словно он и впрямь оказался в преисподней. И одним из прислужников сатаны почудилась фигура высокой женщины в алом платье. Он вспомнил, как Юлия появилась в Павловских казармах… С тех пор ее пристрастие к алому цвету не изменилось. И лицо ее было так же прекрасно, но сейчас на нем лежал отпечаток какого-то почти неприличного возбуждения.
Цветов при ней уже не было.
Юлия подхватила Сен-При под руку и повлекла за собой. Она была чуть выше его ростом, к тому же он очень исхудал в последнее время, и сейчас вдруг показался себе какой-то полудохлой, парализованной мухой, которую тащит в свое гнездо оса, чтобы там сожрать, когда придет охота.
