— В законах такого нет, — поджав губы ответил тот, — скорее всего людской самосуд. Снимать будем?
— Естественно, — буркнула я, сильно удивившись вопросу.
Вер заметно повеселел. Я задрала голову, чтобы посмотреть на страдальца — на вид он показался весьма молодым и измученным парнишкой, волосы растрепаны, какое-то тряпье вместо одежды, лицо измазано, в общем — настоящее чучело. К счастью — никаких гвоздей ни в ладонях и ступнях, как на культовых изображениях, ни в запястьях и лодыжках, как следовало из исторических источников, замечено не было — руки и ноги парня были притянуты к кресту ремнями.
— У тебя есть заветное желание, чучелко? — ласково поинтересовалась я у него, пока вер внимательно изучал конструкцию креста с целью ее разрушения.
Тот с трудом приподнял голову и прохрипел сквозь кашель:
— Хочу, чтобы мне зачли дипломную практику, пусть даже посмертно.
Мы с Рамзи недоуменно переглянулись:
— По крайней мере у него есть чувство юмора, — пожал плечами вер.
Я снова задрала голову:
— Зачем тебе это?
— Сестренка… совет… позаботится… — слова давались ему с огромным трудом, казалось, что весь свой запал он потратил на предыдущую фразу.
Тут Рамзи шикнул на меня, заставив отойти на несколько шагов, и крест стал стремительно наклоняться. Не успела я подумать, что вер решил добить пацаненка, приложив его об землю, как падение креста благополучно замедлили кусты, в которые и ухнул страдалец. Мне, рванувшейся поучаствовать в операции по спасению, вер ехидно продемонстрировал появившиеся когти. Пришлось отступить — ни появляющихся когтей, ни даже завалящего ножа у меня с собой не было. Освобожденный пацаненок, которого вер оттащил на травку, судорожно хватал ртом воздух и пытался откашляться, пришлось развернуть его лицом вниз и прицельно постучать по спине, как учила массажистка, помогавшая маленькому Мишке справляться с бронхитом. Взгляд невольно упал на руки с красными следами ремней, и я прокляла собственную забывчивость:
— Чучелко, и давно ли ты висишь?
— Не знаю, — прокашляло Чучелко, — без сознания… был.
— Руки — ноги успели онеметь? — я замерла в ожидании ответа, в голове настойчиво билось «травма сдавления» и ужасы вроде неминуемой смерти через несколько дней.
— Я пытался… чтобы кровь… поступала.
Вер выдохнул мне в ухо:
— Да не дергайся ты так, он же маг. У них регенерация получше нашей. Оклемается.
— Ладно, — вздохнула я, — время покажет, а пока его надо в лагерь как-то довести.
