Женщина увидела его и махнула рукой, мол, подойди. Не задумываясь о том, что делает она на невесть почему расцветшем поле и откуда у нее яблоки в середине зимы, Джоксер подобрался ближе, глядя исподлобья.
– Держи, – женщина улыбалась, вот только глаза у нее были грустные. Парень взял протянутое яблоко, забыв поблагодарить, и с хрустом впился в сочную мякоть. Вкус разлился по телу, такой же яркий, как поле и травы, как доброта женщины, как солнце, на мгновение вышедшее из-за туч.
– Что вы здесь делаете? – спросил, наконец, Джоксер, опустошив почти всю корзину: он не считал, а женщина все подавала ему яблоки, улыбаясь одними губами.
– Ищу дочь, – последовал неспешный ответ.
Джоксер приосанился.
– Я мог ее видеть? – деловито осведомился он, чувствуя небывалый прилив сил и желание совершать подвиги.
Женщина покачала головой.
– Ее украли у меня, – грустно сказала она. – Похитили и держат взаперти. Никто не может освободить ее, даже Зевс.
Джоксер приосанился еще больше, услышав о громовержце.
– Это задача для меня! – хвастливо заявил он, выпячивая грудь. – Вот увидите, я найду ее! А как она выглядит?
Женщина снова улыбнулась, ветер тронул светлые волосы, а травы склонились к ее ногам.
– Как весна.
Джоксер кивнул: этого описания для него было вполне достаточно. Радость вела его вперед, ведь наконец-то нашлось опасное приключение как раз для такого героя, как он!
Когда он уходил, женщина смотрела ему вслед, и в руках у нее была корзина, вновь доверху наполненная зелеными яблоками.
ГОЛУБОЙ
Солнце и теплый ветер – вот и все, что нужно было женщине, стоящей на коленях посреди поля. Но небо было завешено тучами, а ветер дул с севера, холодный и злой. Природа хмурилась, готовясь расплакаться.
Наджара знала, что терпение – великая благодетель, поэтому была терпелива. Всегда: и во время утренних молитв, и во время набегов на деревни. Терпению она учила своих солдат, к терпению и пониманию призывала крестьян.
Терпение – вот основа веры.
То, что первым делом потребовали от нее джинны.
Без них было пусто. После беспокойного прощания с Габриэль Наджара продолжала надеяться, что оскорбленные покровители вернутся, снова зазвучат в голове на несколько голосов, укажут дальнейший путь. Тщетно: молчание сопровождало отныне женщину повсюду, даже сны были пустыми и тихими. К этому тяжело было привыкнуть, но Наджара по-прежнему помнила: надо терпеть и молиться. Именно так она и поступала. Легче стало не сразу, но однажды, открыв глаза, женщина поняла: даже если джинны не вернутся, то ведь она помнит все, чему они учили ее. Так, может быть, стоит начать все сначала?
