Здравствуйте! — робко поздоровалась Тоня. До сих пор она так и не поняла, как должна себя вести с солдатами, какой взять тон в разговоре с ними — официальный, дружеский? Что-то среднее между тем и другим?
— Здравия желаю! — Константинов проворно вскочил с места.
Тоня улыбнулась.
— Я не офицер, и вы можете сесть.
— Но вы дама, даже Прекрасная Дама. Помните: «Вхожу я в темные храмы, свершаю бедный обряд. Там жду я Прекрасной Дамы в мерцанье красных лампад»?
Сравнение с Прекрасной Дамой повергло Тоню в смущение.
— Вы любите Блока? — спросила она первое, что пришло в голову.
— А кто его не любит? Разве что младший лейтенант Невиномысский.
— Едва ли он его знает! — невольно вырвалось у Тони.
— Браво, Антонина Кирилловна! — Константинов бесшумно похлопал в ладоши.
Тоню по молодости здесь еще мало кто называл так официально — только старшина да младший лейтенант, и делали они это, очевидно, по единственной причине — как-никак, жена их начальника, и с ней нельзя быть запанибрата.
— Литературой интересуетесь? — спросил Константинов, заметив, что Тоня стала рыться в книжном шкафу. — Ничего хорошего, не библиотека, а одно название.
— Почему же, кое-что есть, — возразила Тоня. — Хотя и негусто.
— Стихов совсем нету. Кто-то вверху, — он показал пальцем на потолок, — считает, что поэзия солдатам противопоказана. Разве что строевые песни. Про шпионов да про нарушителей границы — вот это книжки, а стихи — кому они нужны!
— Вы, наверно, сами стихи пишете?
— Балуюсь в свободное от службы время.
— Прочитайте что-нибудь.
— В другой раз... Вон младший лейтенант приближается. По «Спидоле» слышно.
Невиномысский решительно распахнул дверь в комнату.
— Константинов? Чем занимаетесь?
— Конспект составляю, товарищ младший лейтенант.
— Конспект — это хорошо, продолжайте...
Тут Невиномысский заметил Тоню — ее закрывала дверца книжного шкафа, — и его круглое лицо расплылось в приятной улыбке.
— Книжечку выбираете?
— Особенно не из чего выбрать, Владимир Павлович... Бедненько что-то у вас.
— Ну что вы, Антонина Кирилловна! Вот классики марксизма-ленинизма... Другая политическая литература. И художественная есть.
— Стихов, солдаты жалуются, мало.
— Кто это жалуется конкретно? Не Константинов ли?... А ну-ка, Константинов, покажите свой конспект!
Младший лейтенант решительно подошел к солдату и взял со стола тетрадку.
— Это называется конспект, Константинов! — лицо Невиномысского покраснело. Он посмотрел на Тоню. — Стихи это, а не конспект. Наряд вне очереди! — крикнул он, снова переведя свой взгляд на солдата.
