— Вот так, — закончил я. И почему-то разозлился. — А ты в это время… Ведь это все из-за вас. «Делириум астрис».
— Я в это время с другими такими же дураками искал уран на крайнем западе долины Маринер, — сказал Мефодий. — Дядя Бен в это время сидел в палате для буйных. А Люська в это время, ни черта не понимая, закладывал меня господину Волконогову. В это же самое время бортовая память «Луары» отчаянно противилась попыткам ООМовских умников стереть алгоритмы Молодцова-Смоллета. И громоздила такие блоки, что Люська до сих пор подбирает к ним ключики. Можно, конечно, поискать виноватых, только зачем?
— Незачем… — согласился я, помолчав. — Но чего добивается, например, господин Волконогов?
— Неужели неясно? Ему охота возродить великую и единую Русь, распространить ее на всю обитаемую Вселенную. Мне — то есть, теперь уже тебе — отводится роль вдохновляющего символа… Правда, спасибо Саргассе, нас будет очень трудно заменить: хоть какая-то гарантия личной безопасности.
— Глупо, — сказал я.
— Конечно, глупо. Потому что сначала, даже если он одолеет Тайный Приказ, господину Волконогову придется иметь дело с Графством, Воеводством и Небесной Провинцией. У его сиятельства, например, — дядя Бен это доподлинно выяснил, — всегда наготове парочка водяных бомб.
— Водородных? Откуда?
— Я сказал «водяных». Две беспилотных «блохи», по шесть кубометров талой воды в трюмах. Автопилоты нацелены на самые крупные проплешины Карбидной Пустоши.
— Он что, сумасшедший? Дюжина сот ведер — это пожар до неба! Даже коллоидный слой…
— Он предусмотрительный. Во время последнего мятежа капитан «Луары» двое суток держал палец на тумблере, открывающем все главные шлюзы. И не снял, пока зачинщиков не повязали… Водяные бомбы — тумблер его сиятельства.
— Этот — нажмет!
— Будем надеяться, что господин Волконогов тоже так думает. А что, тебя уже всерьез интересует политическая ситуация в долине? Морально готовишься взять бразды?
— Скоро вечер, Мефодий, — сказала Дашка напоминающим голосом. — Андрею Павловичу к боярам выходить, а ты о пустяках.
— Это он о пустяках, — возразил Мефодий. И, посмотрев на часы, опять возложил левую руку на устрицу. — Позови холопов, Дарья, пусть уберут. Мне нужен стол.
— Я сама, — сказала Дашка, вставая. — А то еще Савка вопрется — не выгонишь…
— Хоть три Савки! Даже если поймет, помешать не сумеет. И не захочет.
— Это не опасно? — спросил я. Мне почему-то вспомнилось, что Савке Бутикову «написано» истечь кровью.
